Александр Блок. Из дневников и записных книжек

Дневник 1913 года

25 марта

Мы в «Сирине» много говорили об Игоре-Северянине, а вчера я читал маме и тете его книгу. Отказываюсь от многих своих слов, я преуменьшал его, хотя он и нравился мне временами очень. Это — настоящий, свежий, детский талант. Куда пойдет он, еще нельзя сказать; что с ним стрясется: у него нет темы. Храни его Бог.

Эти дни — диспуты футуристов, со скандалами. Я так и не собрался. Бурлюки, которых я еще не видал, отпугивают меня. Боюсь, что здесь больше хамства, чем чего-либо другого (в Д. Бурлюке).

Футуристы в целом, вероятно, явление более крупное, чем акмеизм. Последние — хилы, Гумилева тяжелит «вкус», багаж у него тяжелый (от Шекспира до... Теофиля Готье), а Городецкого держат, как застрельщика с именем; думаю, что Гумилев конфузится и шокируется им нередко.

Футуристы прежде всего дали уже Игоря-Северянина. Подозреваю, что значителен Хлебников. Е. Гуро достойна внимания. У Бурлюка есть кулак. Это — более земное и живое, чем акмеизм. Пяст был на обоих диспутах, расскажет мне. Михаил Иванович очень мрачен, на днях уедет ненадолго, сегодня увидимся с ним. У Пелагеи Ивановны все еще болит горло.

Я свожу Женичку с Аносовой, он ей поможет, она опять пишет отчаянные письма.

Можно будет начинать издавать мои книги с осени в «Сирине». Метнер «не будет протестовать».

Звонил Руманов, хочет увидеться по делу и предлагает отвечать Мережковскому (если буду) в «Русском слове».

Заходил Женя — по дороге к пьяному художнику, может быть, и к Аносовой. Едет вместо меня слушать с тетей «Зигфрида» (Матвеев).

Звонил Пяст, рассказывал о футуристах. На вчерашней афише стояло: освобождение литературы из той грязи, в которую посадили ее Андреев, Сологуб, Блок и пр.... Едет в Москву на суд с Эн-Янковым и по прочим делам, хочет увидаться с Чулковым.

Иду на Английскую набережную, 12. Там сначала пел граммофон - Варя Панина и Шаляпин — божественная Варя Панина... Потом говорили о футуристах, об Игоре-Северянине и об издании моих книг с осени и о том, что не стоит ехать читать «Розу и Крест» Станиславскому, он сам скоро приедет сюда. <...>

20 апреля

<...> 20-го. Позвонил Городецкий — о векселях. Я спрашивал его о Вяч. Иванове, об Италии. Он опять привез «итальянские стихи». Вяч. Иванов еще более ругал его (в Риме), чем я. Ребенок у него большой и здоровый. Вчера, говорит, в «цехе» говорили об И. Северянине и обо мне. Васе Гиппиусу нравится «Роза и Крест». В акмеизме будто есть «новое мироощущение» — лопочет Городецкий в телефон. Я говорю: зачем хотите «называться», ничем вы не отличаетесь от нас. Он недоволен тем, что было столько «шуму и злобы». Я говорю: главное, пишите свое. Он согласен.

Потом звонила m-me Копельман и говорила, что теперь курсистки заняты экзаменами, так что лучше отложить чтение «Розы и Креста» до осени.

В это время посыльный принес необыкновенно милый ответ от К. С. Станиславского. Может быть, он придет завтра слушать «Розу и Крест»... <...>

Записные книжки

Октябрь 1913

«Очарованный странник» — «1-й альманах интуитивной критики». «Апология творческой лжи» (Крючков об И. Северянине).

Прислали, но «надежд не оправдали»¹.

27 апреля. Занятия стихами. — Днем у меня Ю. П. Базилевский. — Вечером мы с Любовью Александровной на поэзоконцерте И. Северянина.

28 апреля. Днем у мамы (со стихами).

10 ноября. <...> Молодежь самодовольна, «аполитична», с хамством и вульгарностью. Ей культуру заменили Вербицкая, Игорь Северянин и пр. Языка нет. Любви нет. Победы не хотят, мира — тоже. Когда же и откуда будет ответ?

1916

8 июня

Пишу Р. В. Иванову. Встреча с Мурашовым — карточка к инженеру Владимирову от него для Княжнина. У Княжнина — в архиве Академии наук и в Пушкинском Доме (Ганнибал, Державин — мудрость, холод и пустота государственности, — с глазами Д. И. Менделеева в старости, Пушкинская библиотека). Встреча с Верховским. Опять у Глебова.

В экземпляр «Стихов о Прекрасной Даме», который я подарил Княжнину, вплетен, вместо моего 12-го листа, 12-й лист Игоря Северянина.

25 июня

Письмо маме. Княжнину, кажется, удастся устроиться в больничной кассе на заводе с жалованьем 125 руб. в месяц. Дай бог. Пишу вольноопределяющемуся Страхову. Пяст звал с утра на Суйду (места 3. Н. Гиппиус, а не Игоря Северянина), но я не поехал. В следующий раз.

Любочка капризничала, грустила о своей судьбе, вечером сидела на пороге балкона и читала Баратынского...

1918

26 августа. В Государственную типографию — сдал текст III тома, корректуру и др. Издательство в Смольном завалило типографию заказами брошюр, запретило печатать И. Северянина, отобрало у «Земли» часть экземпляров Ромэна Роллана и др., чтобы продавать под своей фирмой дешевле. Меня пока не тронули. — Письмо Княжнину. Застал его; конечно, он сидит и ругается. — С 4-х до 8 ½ у меня Н. А. Нолле. — Горе мне, горе, несчастному, — от всего с ума сойду.

Примечания

1. Эта строка приписана позже. — Ред.

Блок Александр Александрова (1880—1921) — был одним из тех, кто относился к творчеству Северянина с интересом, посещал его поэзоконцерты и приветствовал выход его книги «Громокипящий кубок». Игорь Северянин услышал речь Блока 3 апреля 1910 г. на похоронах своего любимого художника М. А. Врубеля на Новодевичьем кладбище в Петербурге. Позже Северянин делает дарственную надпись Блоку на своей книге «Ручьи в лилиях», где вспоминает его слова:

«Александру Александровичу Блоку:
Поэт! Я слышал Вас на похоронах Врубеля. Незабвенна фраза Ваша о гении, понимающем слова ветра. Пришлите лишь Ваши книги: я должен познать их.

Игорь-Северянин.
1911 - XII, 3. СПб.»

В библиотеке Блока сохранилось еще две книги, подаренные ему Северяниным: «Очам твоей души» с дарственной надписью: «Александру Блоку — автор. 912» (с исправлением опечаток) и «Эпилог "Эго-футуризм"» — «Александру Блоку — с сочувствием и уважением. 1912».

На смерть Блока Северянин откликнулся стихами. В 1925 г. написал «медальон» «Блок», который завершил словами:

У рая слышен легкий хруст шагов:
Подходит Блок. С ним — от его стихов
Лучащаяся — странничья котомка...

Блок в свою очередь в декабре 1911 г. прислал Северянину сборник «Ночные часы» с надписью: «Игорю-Северянину — поэту с открытой душой. Александр Блок». В том же году Блок хотел написать статью «Игорь-Северянин и капитан Лебядкин» и говорил однажды по этому поводу своему собеседнику: «Ведь стихи капитана Лебядкина очень хорошие» (Гиппиус Вас. Встречи с Блоком // Ленинград. 1941. № 3 С. 20). Это намерение Блока не осуществилось, но «материалы для статьи об И.-Северянине» упомянуты в «Списке моих работ» за 1913 год. Позже Блок сочувственно упоминал о Северянине в статьях «Русские денди» (2 мая 1918) и «Без божества, без вдохновенья. (Цех акмеистов)» (апрель 1921).

..я читал маме и тете его книгу — «Громокипящий кубок». М., 1913. ...диспуты футуристов со скандалами — речь идет о двух публичных диспутах о современной живописи и о новейшей поэзии, устроенных в Троицком театре 23 и 24 марта 1913 г. футуристическим «Союзом молодежи». В. Маяковский, выступивший главным оратором на втором диспуте с докладом «Пришедший сам», резко критиковал поэзию символистов, в частности Блока.

Михаил Иванович — М. И. Терещенко (1886—1956), владелец издательства «Сирин», министр финансов и министр иностранных дел Временного правительства; после революции — эмигрант. Пелагея Ивановна — сестра М. И. Терещенко.

Женичка — Е. П. Иванов.

«Сирин» — издательство (1913—1914) М. И. Терещенко и его сестер.

«Русское слово» — московская газета (1894—1917).

...на Суйду (места З. Н. Гиппиус, а не Игоря Северянина) — Имеется в виду усадьба в Гатчинском районе под Петроградом, где отдыхала летом З. Н. Гиппиус, а не река Суда под Череповцом, где провел детство Игорь Северянин.

К оглавлению

Следующая страница