На правах рекламы:
• Продажа битумной эмульсии в Москве битум эбк купить в Москве грава.рф.
2.4.2.1. Микрополе «сирень»
В русской лирике сирень не является распространенным образом, в частности, «Словарь языка поэзии» фиксирует только одно образное употребление этого слова, однако в поэтической картине мира И. Северянина сирень занимает очень важное место, ее название является самым частотным фитонимом в лирике поэта.
Микрополе «сирень» имеет развернутую структуру. Ядерная единица — название цветка, имеющее перифрастические замены липово-голубые цветы (кресты) в четыре лепестка, певучая лиловая цветунья, моя бессонница.
Ядерная единица является производящей основой для ряда слов. В лирике И. Северянина прилагательное сиреневый многозначно: 1. Цвета сирени, бледно-лиловый — сиреневое море, сиреневое озерко, сиреневая мгла, сиреневый конверт, сиреневый шнурок, сиреневый пеньюар, сиреневая попона, сиреневые мушки (образуется также форма сравнительной степени — глаза сиреневей — и краткая форма — запад был сиренев; небо сиренево); 2. Принадлежащий сирени — сиреневые кисти, сиреневые цветы, сиреневые соты; 3. Состоящий из сирени — сиреневые сады, 4. Окруженный сиренью — сиреневая дача; 5. Находящийся рядом с сиренью, исходящий от сирени — сиреневая сень; 6. Имеющий запах сирени — сиреневые духи; 7. Подобный сирени — сиреневая мордочка, взор сиреневый; 8. Посвященный сирени — сиреневый ноктюрн, сиреневый романс, сиреневые минуты; 9. (перен.) Далекий, прекрасный — сиреневое царство, сиреневый домик; 10. (перен.) Весенний, радостный — сиреневая кутерьма, сиреневый просонок. Из этих значений узуальным является только первое, контекстные значения 2—6 конкретизируют общее узуальное значение «относящийся к сирени», а значения 7—10 следует признать окказиональными, именно они в наибольшей степени реализуют эстетическую функцию ядерного слова. В отдельных словоупотреблениях буквальное и метафорическое значения накладываются друг на друга:
И ночь — Ночь Белая — неслышной
К нам приближается стопой
В сиреневой накидке пышной
И в шляпе бледно-голубой...(«Март», 1918)
Значение «цвета сирени» относится к накидке, а «весенний» — к ночи. Этот образ повторяется в поэме «Падучая стремнина» (1922):
Я к ней спешу и золотою Златой
Вдруг делается юная весна,
Идущая в сиреневой накидке,
В широкой шляпе бледно-голубой.
Сложные прилагательные сиренево-белый и сиренево-голубоватый имеют значение оттенка цвета, белосиреневый — «относящийся к белой сирени» (белосиреневые сны), сиренево-сиреневый — «подобный сирени, радостный» (душой сиренево-сиреневой). Окказиональное прилагательное сиренен (потенциальная полная форма — сирененый) обозначает «полный сирени» — день сиренен. Окказиональными являются глагол засирениться — «зацвести» (засиренятся кусты) и причастие осирененный — «заполненный сиренью» (осиренные страны). Глагол сиреневеть в значении «цвести» (сирень сиреневела) является семантическим окказионализмом (слово образовано по модели глаголов, обозначающих проявление цвета, например, желтеть — «становиться желтым»).
В описываемом микрополе высока эстетическая значимость цветообозначений. Преобладают оттенки фиолетового цвета: фиолевый, аметист, фиолетово-розовый (темные оттенки), лиловый, лилово-голубой, малиново-лилово, сиреневый, сиренево-голубоватый, сиренево-белый (светлые оттенки); реже употребляются белый и розовый цвета: белая сирень, бело-розово, розовеет, розы фиоли. В одном случае поэт создает сложной образ, основанный на контрасте цвета и антонимичности символических значений фитонимов:
Люблю лимонное с лиловым:
Сирень средь лютиков люблю.
Лимон фиалками томлю.
Пою луну весенним словом:
Лиловым, лучезарным, новым!
Луна — подобно кораблю...
Люблю лиловое с лимонным:
Люблю средь лютиков сирень.(«Рондель XVI», 1919)
Эмоциональное напряжение текста создается экспрессивным сочетанием светло-фиолетового и пронзительно-желтого цветов, включенных в параллельные ассоциативные ряды:
| Лиловый | ||||
| ↓ | ↓ | ↓ | ↓ | ↓ |
| Сирень, фиалка | Небо | Море | Ночь, вечер, тень | Весна |
| Поле флористики | Небесное пространство | Водное пространство | Темпоральное поле | Поле эмоциональной оценки |
| Лютики, лимон | Луна | Корабль | День, утро, свет | Жизнь |
| ↑ | ↑ | ↑ | ↑ | ↑ |
| Лимонный |
Цвето-световое поле тесно связано с темпоральным — временем суток и временем года. Сирень связывается со светом, поэтому поэтическое время обозначается как солнечный день: день весенен, дивен, сиренен, птичен, солнчен, злат; весенний день горяч и золот; солнце яростно светило; или как светлая лунная ночь (вечер): вечерело; белая ночь; заночеет бело; ночь нервная капризна и светла; луна скользнула; месяц гладит камыши; луна скользнула в аметисте; развеенная лунь. Цветовое поле при этом практически не раскрывается: свет представляет собой эстетическую ценность, не нуждающуюся в конкретизации.
В идиолекте И. Северянина сирень устойчиво ассоциируется с весной: певец весны, певец сирени; сирень весны моей; воспою весну, ее сирень, и блеск, и тишину; ветер весенний, полный сирени; утопающий весною в незабвенной сирени; а в мире все цветет сирень, весенний наступает день; распустилась сирень весны. Сирень является окказиональным синонимом к слову весна: сиренью снега заменятся и льды. Основанием для этой ассоциации является время цветения сирени — конец мая или начало июня, немного позже других цветущих деревьев и кустарников (яблони, сливы, черемухи) и одновременно с началом цветения большинства полевых цветов. Именно поэтому семантической доминантой многих стихотворений, где функционируют единицы микрополя «сирень», является цветение, выраженное глаголами: зацвела, расцветала, цветет, распустилась, раскрылась, заливает цветущей волной, заполонила сады, пылает. Актуализируется также сема 'нарядный': о принц Июнь, приди скорее, в сирень коттеджи разодень.
Эмоциональной доминантой текстов, вербализующих ассоциацию весны и сирени, является радость: веселый, светлый майский день; чудный незабвенный день; счастливый день; я на весь мир смотрю влюбленно, пьян сном сиреневых кистей; окрыляется сердце порывно в простор деревень; в упоенье душа; душа поет и рвется в поле; вечно жизнью восхищенный; я плакал весело; я радуюсь весне, сирени, солнцу, маю; я был безоблачно счастливым, в моей душе цвела сирень; сирень смеялась так аметистово. Часто радость, счастье вызваны любовным чувством: желание в крови; сердце утопает; меня к тебе влечет неудержимо; любовь растет в груди; цвела сирень, — у нас цвели тела; любовью и сиренью упоенье. В значении названия чувства актуализируется сема 'чувственность, страстность', и поэт создает индивидуальный символ: сирень — сладострастья эмблема'.
Чаруют, трелят соловьи,
Плывут струи сирени...
Тревожит душу зов любви,
Сирень, весна и соловьи...
Мечты о страстном плене...
Нет сна... желание в крови...
Она — в мечтах...
Ах, соловьи!
Ах, томный бред сирени!(«Вешний звон», 1908)
В этом символическом значении устанавливаются отношения окказиональной синонимии сирени и жасмина в стихотворениях И. Северянина. Жасмин в поэтической картине мира постоянно ассоциируется с чувственной страстью: мы в слияньи слыхали сладкий тенор жасмина; ты меня целовала в жасмине; журчат лобзания в жасмине; Ведь там весна!.. Она, в жасмине, сжимает трепетную грудь. На синонимичность указывают идентичность текстового окружения (Это только в жасмин... Это только в сирень...; очам души твоей — сиренью упоенье и литургия — гимн жасминовым ночам), ассоциативных рядов (вечер (ночь) — сонным вечером жасминовым; ночей жасминовых; льется луна; в мае ночь светлоликую), эмоционального восприятия (жасмин — мой друг, мой верный фаворит). Семантическое различие контекстных синонимов состоит в том, что чувство, вызванное жасмином, абсолютно непреодолимо и неконтролируемо:
На! одурмань! замучай! упои!
Испчель, изжаль кипящими устами!
Да взветрит над жасминными кустами
Царица Страсть бушующее пламя,
Пока в жасмине трелят соловьи!(«Кэнзель IX», 1917)
Сирень более близка к томлению, пассивности:
Белой ночью в белые сирени,
Призраком возникшие, приди!
И целуй, и нежь, и на груди
Дай упиться сонмом упоений,
И целуй, и нежь, и утруди...(«Поэза белой сирени», 1917)
В стихотворениях, посвященных монастырю, формируется другой аспект эмоционального восприятия чувственной сирени — стыд: в ночь, когда сирень зашевелит свой аромат и вас весной овеет, не ищете ли повод для стыда (о монахинях).
В других стихотворениях эмоциональная доминанта неоднозначна — всеобщий расцвет вызывает тоску у лирического героя, полнота жизни воспринимается им как избыток: томный бред; полусны больных весенних ласк; занеможет болью моя душа; слаже тосковать; сирени запах жуток. Он грудь пьянит несбыточной весной. Отрицательная экспрессия возникает в стихотворениях, рисующих сирень в городе:
Белесо ночела столица
За Невками и за Невою.
И были обвеяны лица
Сиренью в тот май неживою...
Болотной, чахоточной, белой
Обвеяны были сиренью.(«В тот май», 1929)
Важными компонентами ассоциативного поля «весна» являются звук и запах. Преобладают музыкальные звуки: запели — юны — у лиры струны; лиры струны так весенни; чаруйные тоны, как звуки свирели; цитировать из «Ванделина», сзывая слушателей в гонг; напевала «Кармен»; пел песни; пел соловей, весенний звонкотрелец; пели менестрели; русалки поют рефрен; запоют, зашумят, завесенятся все подруги твои; певучая новелла; поешь душой сиренево-сиреневой; реже упоминаются сами звуки природы: стрекочет ручеек; звон и свист. Таким образом, мы можем говорить об индивидуальном восприятии весны: для И. Северянина приоритетны не сами звуки природы, а мелодии, которые он слышит. Ряд музыкальных образов реализует парадигмы «птица → музыка» (гиперсема 'звук'): трелят соловьи; трели птиц; соловьи поют сиреньи мотивы; птиц весенних голоса; среброгорлый май.
Окказиональными являются парадигмы «сирень → музыка»: мелодия сирени; песнь пенилась сиреневых садов; звуки сирени, а также «сирень → соловей»:
Вся весна соловьится, пьянея,
Как и я, как и ты, как и все.
И у жертвенника Гименея
Мир, брачуясь, приникнул к росе...На душе так светло соловьисто, —
Вся она — аромат, звон и свист!
И от этого вешнего свиста
Соловьится сирень — аметист...(«Creme d'epinne vinete», 1919)
В отдельных случаях сирень соотносится с неприятным звуком, например, в метафорическом образе «сирень → смех»: до луны хохотала сирень беспощадно осмысленным хохотом. Отрицательная экспрессия формируется уподоблением сирени человеку (смех — человеческая способность), а мир человека для поэта окрашен почти всегда негативно.
Поле «запах» включает единицы, называющие природные запахи: сиреневые духи; мед, благоухающий сиренью; дурманит маттиола. В качестве номинативов чаще всего используются слова, имеющие положительную экспрессию: аромат — «приятный запах, благоухание», курение — «вещество, сжигаемое для получения ароматического дыма», фимиам — «благовонное вещество для курения». Гиперсема 'приятный' актуализируется также в словах благоухать — «приятно пахнуть», душистый — «ароматный, пахучий», сладкий — «приятный, доставляющий удовольствие». Эмоциональная оценка запаха сирени положительна: аромат несравним. Многие образы этого поля включаются в парадигму «запах → жидкость» (гиперсема 'текучесть'), которая представляет запах осязаемым, вещественным: обдает меня сиренью; плывут струи; вдыхали струи ветерка, обнявшего сирень; струят фиоль своих курений и ткут из аромата облака; льют цветы благодатную лень; прилив дуновений цветов; фатой своих курений обволокнув умершие пруды. Сема 'движение' актуализируется в парадигмах «запах → ветер»: ветер весенний, полный сирени; обвевать росистою сиренью; были обвеяны лица сиренью; сирень зашевелит свой аромат и вас весной овеет; «запах → дыхание»: душистый вдох; дышат по веснам мирскою отрадой; «запах → облако»: ткут из аромата облака. Уникальна образная парадигма «запах → гвоздь», актуализирующая сему 'вещественный': в обонянье гвозди безбольно вбив.
В поэтической картине мира И. Северянина весна — начало года, и сема 'начало' является основой для другого ассоциативного поля — «сирень → молодость»:
Со мною были молодые
Мечты и смелая тоска,
И вы, лилово-голубые
Кресты в четыре лепестка!(«С крестом сирени», 1918)
Еще одно важное ассоциативное поле, в которое включена сирень, — «творчество». Свои стихи И. Северянин сравнивает с сиренью, приписывая им несвойственное в узусе качество — запах: веет от стихов сиренью; сиренью пахло от чернил; страницы душистей сиреневых сот; строфы расцвели; дыша сиренью живительной моих стихов; мои стихи — мою сирень — еще вдохнет моя Россия. Сирень символизирует сам процесс творчества: пока я молод, я буду вечно петь сирень; я шел на брань завоеванья с сиренью, заменившей меч; цвету сиренью; его сущность: сирень бесхитростна, как ты, душа поэта; успех: ты роскошный сделала букет и сказала: «Вот тебе от Жени получай, возлюбленный поэт»; он не нуждается в сирени (после смерти). Ассоциация «сирень — творчество» раскрывается в автохарактеристике в них — радость, счастье и свобода, и жизнь, и грезы, и сирень, являющейся аллюзией к стихотворению А.С. Пушкина (и жизнь, и слезы, и любовь). Сохраняя строй предложения и первый компонент ряда, поэт отсылает нас к широко известному тексту, а замена слезы — грезы и любовь — сирень характеризуют особенности его идиостиля. Следует заметить, что творчество А.С. Пушкина И. Северянин также сравнивал с сиренью, что является в его идиолекте высшей оценкой:
Его хвалить! — пугаюсь повторений...
Могу ли запах передать сирени?
Могу ль рукою облачко поймать?(«Пушкин», 1926)
С полем «творчество» связано поле «мечта»: именно ее автор называет источником поэзии. Сирень вызывает мечты: звала в непознанные сны; грузила в грезы разум; пила глаза, вплетала в брови сны; испепелила мозг; офлерила экстазом; в мечте сирень цветет; сзывал к изголовью сирень; и они захватывают его полностью: захлебывая разум в сиреневых духах; в упоенье душа, постоянно сиренью дыша; дурманит меня фиолью; так душисты мечты — не сиреневые ли цветы. Символом мечты является «сиреневое царство» — вымышленный мир, созданный фантазией поэта. Экзотические образы мороженое из сирени и ликер сирени, явно не существующие в реальности, также входят в поле «мечта». Современный поэту мир, где мечты рассматриваются как нечто смешное и несерьезное, описывается им как неполноценный, акцентируется сема 'разрушение': я разочарован веком, разбившим вечные святыни, проклявшим грезу и сирень; надрубили сирень весны; оценка этого мира резко отрицательна: пожалуй, с солнцем и с сиренью могли б расстаться без борьбы?!.. Прилгите ж хлесткое презренье мое, культурные рабы!
Поле эмоционального восприятия сирени состоит преимущественно из единиц, выражающих положительную оценку, как собственно эмоциональную, так и эстетическую, сирень является одним из образов авторской мифологии и отчасти сакрализуется: от себя изнемогая, сирень всех нежит на земле; очам души твоей — сиренью упоенье; божественный секрет; не устыдись, склонив свои колени, благодарить в восторге небеса, что зришь еще один расцвет сирени; я в храм несу венки сирени', этот рай — земля с ее сиренью.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |