Виктор Широков. Соловей

Просвистал бы всю жизнь соловьем,
поражая вульгарностью свиста,
если б родина здесь ни при чем,
если б так не звенели мониста,
если б полночь над каждым кустом
не висела бы хмарой лесистой.
Если б каждый доверчивый звук
не рождался в трепещущем горле
и потом не щемил, как недуг,
не молил, словно горе нагое,
если б самой из горьких разлук —
Бежин луг не увидеть изгоем...
Просвистал бы всю жизнь соловьем
так, чтоб млели в восторге подруги,
чтоб в язычески-древнем испуге
лунным зеркалом стыл водоем,
ан — ты плачешь в прозренье своем
не об юге — что нет русской вьюги...
Соло вьешь... На терновый венец
так пригоден эстляндский шиповник,
ты — не жрец, не певец-удалец,
не салонный кривляка-сановник;
за полвека поймут, наконец,
ты — поэзии вечный любовник.
Ты — садовник, что розы взрастил,
поливая в бездождье слезами,
ни души не жалея, ни сил...
Как бы кто ни старался словами
очернить — не достанет чернил...
Только розы цветут перед нами!