§ 1. Когнитивные и структурные основания метафоры
Возникновение и использование метафорических образов представляет собой один из способов осознания, объяснения и оценки окружающего мира, придающий образность самому языковому общению, что дает возможность осуществлять поэтическую коммуникацию с помощью этих образов. Реализуемая текстами лирической поэзии, поэтическая коммуникация представляет собой особый вид речевой деятельности, в котором творческая личность преобразует языковые и речевые категории в соответствии со спецификой своего когнитивного процесса и психобиологического восприятия окружающей действительности.
Метафорическое мышление есть специфический вид ментальной деятельности, отличающийся от дискурсивно-логического (Кассирер, 1990, 36), характеризующийся интенсивностью и качественностью. С этой точки зрения Р. Якобсон вообще отождествлял метафорическое мышление с поэтическим, а метонимическое — с прозаическим (Якобсон, 1990, 112). Метафора не только моделирует представление об объекте, она к тому же формирует способ и стиль мышления о нем. Поэтическая мысль движется от ассоциации к образу, а не наоборот. Например, северянинское «С крестом сирени» имеет в основе сходство цветка сирени по форме со знаковым христианским символом — крестом:
Цветы лилово-голубые
Всего в четыре лепестка,
В чьих крестиках мои былые
Любовь, отвага и тоска!
Поэтическое творчество языковой личности, ее художественный мир во всем его разнообразии определяется, несомненно, системой характерных для поэта метафор. Они зависят от специфики познавательной деятельности, от эмоционально-психической природы личности, от способности воплощать коммуникативные интенции в языковых значениях и формах, от степени владения богатством языка. Наличие в поэтических текстах конкретных ключевых семантических полей и специфические взаимоотношения между ними детерминируют языковую природу авторской метафоры, отражая ее индивидуальный, творческий характер.
Творчество понимается как «когнитивная деятельность, которая ведет к новому или необычному видению проблемы или ситуации» (Солсо, 1996, 475). Естественно, что на это видение влияет и контекст биографии писателя, и контекст исторической действительности, и система его творческих установок (см. об этом § 3 гл. 1): «Метафора — как художественный образ, так и научное понятие служит формой обобщенного отражения и познания действительности, созданной на основе образного мышления, представляющего собой органическое единство чувственно-созерцательных и рационально-абстрактных форм познания» (Лапиня, 1988, 134).
Автор создает метафору, обнаруживая в своей долговременной памяти два референта, часто логически несоединимых, но силой его мысли приобретающих взаимоотношения. Таким образом, форма мысли получает свое отражение в речи: автор создает метафору, то есть языковой образ. «В основе метафоризации лежит расплывчатость понятий, которыми оперирует человек, отражая в своем сознании вечно изменяющуюся многообразную внеязыковую деятельность» (Гак, 1998, 481).
В зарождении художественной метафоры, во-первых, участвуют эмоциональные структуры психики, а затем с помощью рациональных структур сознания метафорический образ становится фактом лингвистической реальности. В особой — оценочной метафоре — принимает участие умственный акт оценки. Интерпретация (декодирование) индивидуального метафорического выражения сложна потому, что его появление связано с единичной, а потому уникальной личностью. Воспринимая один и тот же объект, наблюдая одно и то же явление, разные люди получают нетождественную информацию, так как имеют неодинаковые структуры сознания. При индивидуальном множественном кодировании (вспомним, что для Северянина поэзия есть способ существования в мире, следовательно, поэтическая речь — основной вид дискурса) часто выделяется доминантный параметр, наиболее актуальный для данной личности. Например, живописность и музыкальность поэзии Игоря Северянина детерминируют зрительный и слуховой модусы как доминанты его метафор. Эмоциональное кодирование выполняет основную роль в появлении метафорического образа.
Именно поэтическая языковая личность воспринимает объекты и явления мира эмоционально, поэтому она постоянно (в отличие от других людей) погружена в метафорический мир. Этот мир определяется и включенностью личности в культурный и социальный контекст жизни, формирующий аксиологическую природу метафорического образа: например, в русской лингвокультурной среде «низ» ассоциируется с элементом шкалы оценки «это плохо», «верх» — «это хорошо» и т.д.
Ассоциация — связь, возникающая при наличии необходимых условий между несколькими психическими образованиями (ощущениями, двигательными актами, восприятиями и т.д.). Актуализация ассоциации заключается в том, что появление одного члена ассоциации приводит к появлению другого через ступени сложных нервно-мозговых процессов — наблюдение, переживание, сходство переживаний и т.д. Источником информации для ассоциаций является не только обобщенное, рационализированное и логизированное социумом знание, но и индивидуальный опыт, случай, острое переживание.
Описание метафоры как составляющей идиостиля поэта требует обращения не только к философским, психологическим и социальным ее аспектам, но и к важнейшему структурному аспекту метафоры: «Метафорическое значение — это всегда значение высказывания говорящего» (Серль, 1990, 308). Наиболее удачной нам представляется предельно краткая структурная формула А = В, где знак = символизирует акт уподобления объекта А объекту В (Солодуб, 1999, 67):
О, с мороза дитя — это роза в снегу
(«Роза в снегу»)
Метафорической трансформации подвергается компонент В, выраженный фитонимом роза. Компонент А представляет собой контекст, который ориентирует общее направление трансформации: в поэтическом тексте Северянина слово роза как средство оценочной характеристики лирического субъекта стихотворения может быть интерпретировано примерно так: «несущее красоту», «яркое», «доставляющее эстетическое удовольствие». Актуализируется сема «цвет» — «розовый», «румяный», то есть «здоровый». В интенсионале слова роза сема «здоровый» осознается как латентная — румянец на морозе — следствие здоровья. Именно эта сема становится базой позитивных ассоциаций.
Индивидуальные метафоры строятся на системе индивидуальных ассоциаций, на особенностях индивидуального видения явлений, то есть на важнейших составляющих художественного мира поэта, например, на особых ассоциациях мира природы и мира человека как базовом противопоставлении поэтического мира Северянина. Образ человека и образ природы реализуются конкретными ключевыми семантическими полями в пространстве художественной речи поэта. Поэтому ассоциативные связи между этими ключевыми полями также формируют структуру индивидуальной метафоры и метафорические трансформации в текстах Северянина.
«Индивидуальная метафора есть нестандартное перенесение значения слова из одного семантического ассоциативного поля в другое на основе имплицитной тождественности нервных процессов, происходящих при восприятии свойств, объектов, явлений и пр., обозначенных данными словами» (Елоева, 1998, 262).
Слова ключевых семантических полей в текстах Северянина выступают в роли оценочных предикатов по отношению друг к другу, формируя структуру оценочной метафоры на основе следующих ассоциаций: природа — человек и человек — природа. Меняясь ролями, они выступают то как объект сравнения и контекст, структурирующий метафору (ее семантическая составляющая), то как объект уподобления. Причем этот второй несет в своем семантическом содержании оценочные коннотации, отражая систему ценностей в сознании говорящего, мотивируя оценку и ее основания.
В художественном пространстве первого периода творчества идиостилю Северянина был свойственен тип отношений человек — природа. Признак ценности несут ключевые семантические поля «растения», «цветы», «планеты», «водные пространства», которые поэт обожествляет, поэтизирует, доводит до состояния аффекта и «приписывает» объекту оценки — человеку. То есть часть метафорической системы Северянина строится на базе скрытого сравнения реалий (мире человека и мире природы):
— человек — цветок:
Королева встала на распутьи
Двух аллей. И в девственном батисте
Белолильной феей замерла(«На голос весенней новеллы»)
Что такое греза? Что такое — греза?
Это бархатисто-нежная мимоза(«Что такое греза?»)
И она ли это? Как больна —
Ничего от Мравиной. Тень тени.
Ветка перееханной сирени
И бокал, извиненный до дна(«У Е.К. Мравиной»)
Поймете ль вы меня, просторники?
Моя бессонница — Сирень(«Симфониэтта)».
Формула А=В наглядно показывает, что метафора рождается как следствие соотнесения или переплетения двух разных и часто очень разнородных семантических реалий, одна из которых принадлежит миру идей, другая — миру вещей (греза — мимоза, бессонница — цветок и т.д.). Метафора появляется как результат поисков их семантического согласования в сознании поэта, в том числе, когда он ощущает близость природы и человека, связь мира человеческих идей с созданными природой явлениями.
Природа — человек:
Целый день хохотала сирень
Фиолетово-розовым хохотом.
Ты не шла. Хохотала сирень,
Удушая пылающим хохотом(«Ты не шла...»)
Май шалит златисто и зелено,
Дай ему ликеру два глотка, —
И фиалковой волшбой спеленат,
Падая, даст липе тумака!(«Невод грез»)
Как троп, метафора обладает богатейшими образными возможностями, поскольку строится на необычных уподоблениях, вызывающих совершенно неожиданные ассоциации:
Невымученных мук, невыгроженных гроз
Так много позади, и тяжек сердца стук.
Оранжевый закат лианами оброс
Невыкорченных мук.
Генитивная метафора лианы мук в своей минимальной структуре содержит объект сравнения, «сильный» член с семантикой высокого эмоционального напряжения, выраженный прагмемой мука — «сильное физическое или нравственное страдание» (СОШ, 369). Негативная оценка в содержании этого слова прогнозирует метафорические трансформации объекта уподобления, характерного для поэтического словаря Северянина названия древесного, кустарникового или травянистого растения — лиана, в семантическую структуру которого входят компоненты значения — «цепкий», «лазящий», «вьющийся», «не способный принимать вертикальное положение без опоры». Муки и страдания не могут быть растением лианой, но, подобно ей, они обвивают человека, не отпуская его из своего «вьющегося» плена, цепко держа его в окружении жестких ветвей и листьев.
При этом образные возможности метафоры значительно расширяются, поскольку объект уподобления выражен словосочетанием оброс лианами и имеет при себе объект восприятия (оранжевый закат). Объект сравнения выражен адъективным словосочетанием — «невыкорченных мук», как бы наводящим «семантический мост» для смыслового согласования двух разнородных пространств — состояние страдания (эмоциональная духовная сфера) и состояние природы (экспонент «растения»), воспринимаемое органами чувств.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |