Николай Оцуп, Северянин в Париже

Северянин, уединившийся с семьей в эстонской деревне, проживший там много лет, печатал свои стихи в прибалтийских изданиях, так что и его самого и его поэзию успели основательно забыть в Париже, главном по эту сторону границы городе современной русской поэзии. Казалось, что появление здесь поэта будет лишним. Его бездумное и сладкозвучное пение, казалось, принадлежит целиком довоенному и дореволюционному Петербургу.

Не зная новых стихов Северянина, можно было догадываться, что они все о том же и все так же «поют». Да и в самом деле. Северянин мало изменился. Правда, он не поет больше своих стихов (иногда об этом жалеешь), а читает их. Правда, он написал целый ряд стихов о России. Но эти строки, хотя в них упоминается о катастрофах, о большевиках и других современных темах, написаны, в сущности, так же, как в свое время — стихи против Германии. Между военной лирикой Северянина и теперешней «на эмигрантские темы» — разницы нет. И то и другое мало украшает его поэзию.

Не очень изменился автор «Громокипящего кубка» и в лучшей части своего таланта. Правда, вместо «ананасов в шампанском» он воспевает сейчас сельскую природу и рыбную ловлю, вместо забав и соблазнов света воспевает семейную жизнь и свою жену.

Но появление Северянина в Париже оказалось нужным именно потому, что в сущности он нисколько не изменился, то есть не утратил своего непосредственного дарования. Он напомнил снова, как уже сделал это в свое время, восхитив Сологуба и Брюсова, что дар писать стихи не обязательно должен быть связан с большими знаниями и высокой культурой:

— Я так бессмысленно чудесен,
Что смысл склонился предо мной.

Это почти точно, и, во всяком случае, это из лучшего, что сказано о Северянине. Быть может, как в совсем недавнее время рядом с голосами умных и образованнейших литераторов должен был само собой зазвучать и этот голос, — полезно было его услышать и теперь в Париже.

Я не хочу этим сказать, что прошлые или нынешние поэты, обладающие высокой культурой, лишены лирического вдохновения. Но, быть может, никому за последние два десятилетия не было его столько отпущено, сколько Северянину. У него в поэзии легкое и от природы свободное дыхание. К сожалению, тот же Северянин — убедительнейший пример того, что от поэта для полноты, глубины и длительности производимого им впечатление — требуется не только это. Поэзия Северянина освежает и радует короткое время, но, раздражая нашу потребность к стихам, она не может насытить и утолить. Кстати, интересно отметить, что Северянин упорно работает над каждой строчкой стихов и выше всех современных поэтов ставит Брюсова.

<1931>

Комментарии

Впервые: Числа. Париж, 1931. № 5.

Оцуп Николай Авдиевич (1894—1958) — поэт, литературный критик. Учился в Петербургском университете и в Сорбонне, входил в Новый цех поэтов, в 1922 г. эмигрировал в Берлин. В конце 1920-х гг. Оцуп переехал в Париж, где стал редактором журнала «Числа» (1930—1934). В том же номере журнала «Числа» были опубликованы пять стихотворений Северянина из книги «Классические розы».

Copyright © 2000—2024 Алексей Мясников
Публикация материалов со сноской на источник.