Роман Гуль. Рецензия на книгу И. Северянина «Менестрель»

В былые времена bon ton литературной критики требовал бранить Игоря Северянина. Его бранили все, кому было не лень, и часто среди «иголок шартреза» и «шампанского кеглей» в его стихах не замечали подлинной художественности и красоты. А она была,— вспомните: «Это было у моря», «Быть может от того», «Хабанера», «Сказание об Ингред» и мн. др.

Правда: Северянину никогда не случалось быть «гением», но справедливость требует отметить, что в довоенной Москве он был маленьким литературным калифом. К сожалению для автора - это было очень давно, и теперь выпущенный в свет его «Менестрель» говорит с совершенной ясностью, что калифство было даже меньше, чем на час.

Можно дивиться бледности, беспомощности и бездарности вышедшей книги И. Северянина.

Она — о «булочках и слойках»:

Десертный хлеб и грёзоторт
Как бы из свежей земляники,
Не этим ли Иванов горд,
Кондитер истинно великий,
А Гессель? Рик? Rabon? Ballet?
О что за булочки и слойки,
Все это жило на земле,
А ныне все они покойки!

Или вот — «поэза»:

Раньше паюсной икрою мы намазывали булки,
Слоем толстым и зернистым проникала икра.
Без икры не обходилось пикника или прогулки,
Пили мы за осетрину - за подругу осетра.

На этой «изысканности» Северянин, конечно, не успокаивается. Он по-прежнему не прочь «осудьбить» дев, но когда вспоминаешь в 19 году смелые вихри с эстрады Политехнического музея:

У меня дворец двенадцатиэтажный!
У меня принцесса в каждом этаже!

Но теперь удивляешься неуверенной немощи поэта, не только в стихе, но даже и в настроении:

Тебя не взять, пока ты не отдашься.
Тебя не брать — безбрачью ты предашься.
Ах, взять тебя и трудно и легко
Не брать тебя - и сладостно и трудно,
Хочу тебя безбрежно глубоко.

И вдруг:

Прости мой жест в своем бесстыдстве чудный...

Все эти поэзы Северянина по своим художественным достоинствам могли бы смело соперничать с поэзами Капитана Лебядкина:

Порхает звезда на коне
В хороводе других амазонок,
Из седла улыбается мне
Аристократический ребенок.

О Лебядкине и Северянине можно было бы спорить, если бы «царственный паяц» не перешел бы в область «мозгогрудочной» поэзии, заявив, что:

Кроме вопросов желудочных
И телесных есть ряд мозгогрудочных.

Тут уже спор решается сам собой в пользу Капитана Лебядкина. Вот образцы «гражданской» поэзии Северянина:

Из тусклой ревельской газеты,
Тенденциозной и сухой,
Как вы, военные галеты,
А следовательно, плохой
............
Все это утешает мало
Того, в ком тлеет интеллект.
Язык богов земля изгнала,
Прияла прозы диалект.

Или:

Убийственные дни, не время, а — полезно,
И не цветы цивилизации, а — сено.

И совсем уже становится страшно за поэта, когда среди «булочек», «поленьев», «слоек», «грёзотортов» и «сена» он вновь «самопровозглашает» и «коронует» себя. Единственное спасение, по-моему, — это напомнить Северянину, что «всему час и время всякой вещи под солнцем».

<1921>

Комментарии

Впервые: Сполохи. Берлин, 1921. № 1.

Гуль Роман Борисович (1896—1986) — прозаик, мемуарист. Учился в Московском университете, после революции вступил в Добровольческую армию, в 1920 г. оказался в Берлине, в 1933 г. эмигрировал в Париж, с 1950 г. жил в Нью-Йорке. Автор книг «Ледяной поход» (Берлин, 1921), «Жизнь на фукса» (М.; Л., 1927) и др.

Copyright © 2000—2024 Алексей Мясников
Публикация материалов со сноской на источник.