Громокипящий кубок
Ты скажешь: ветреная Геба...
Федор Тютчев
В истории с московской актрисой Лидией Рындиной1 гораздо больше вопросов, нежели ответов. Игорь-Северянин познакомился с ней весной 1913 года в Петербурге. В своих воспоминаниях Рындина уделила знакомству с поэтом всего лишь половину машинописной страницы текста. В основном она вспоминает историю издания «Громокипящего кубка».
Игорь-Северянин познакомился с Сергеем Кречетовым2 на одном из вечеров в салоне Федора Сологуба. Кречетов, владевший в Москве солидным издательством «Гриф», приехал в Петербург, где в это время на гастролях была его жена актриса Лидия Рындина. Кречетов, по рекомендации Сологуба, попросил Игоря-Северянина показать ему все написанное им к этому времени. Рындина вспоминает:
«Через несколько дней у нас был Игорь Северянин. Гриф3 отобрал из вороха принесенных стихов то, что считал интересным, и издал первую его книгу "Громокипящий кубок". Книга имела успех и сразу пошла».
О самом Игоре-Северянине актриса сообщает весьма скупо и сухо:
«У меня с Северяниным вначале были очень дружеские отношения. Он терпеливо принимал мою критику его стихов, в которых часто упоминались неправильно и некстати слова иностранных языков, которых он не знал. Я даже выступала на нескольких его "поэзо-вечерах", где я, следуя тогдашней моде надевать цветные парики, надевала лиловый парик. Но со временем росло его самомнение, а меня возмущало в нем отсутствие культуры и самокритики. Я отказалась выступать на его "поэзовечерах". Это его очень обидело, и мы перестали встречаться. Мне жалко его дарования, которое он не сумел осилить. Быстро взлетев, он также быстро пошел вниз»4.
Игорь-Северянин. В книге «Громокипящий кубок» в изданиях В. Пашуканиса
После общения с Фофановым Игорь-Северянин стал человеком, который никому не позволял сомневаться в своей гениальности. Довольно странно узнать о том, что он терпеливо принимал критические замечания, причем не от авторитетного профессионала, а от заурядной актрисы. Странно, даже если учесть то обстоятельство, что муж Лидии Рындиной Сергей Кречетов был первым и наиболее удачливым издателем Игоря-Северянина, что называется, выпустившим его в свет.
Рындиной целиком посвящен второй сборник стихов Игоря-Северянина — «Златолира». Ей посвящены весьма интимные строки:
Читать тебе себя в лимонном будуаре,
Как яхту грез его приняв и полюбя...
Прочувствовать тебя в лиловом пеньюаре,
Увериться, что мир сосредоточен в паре:
Лишь нас с тобой...
В такой связи лапидарный стиль воспоминаний Рындиной об Игоре-Северянине выглядит более чем странно. Есть ли разгадка у этой тайны?
В очерке Игоря-Северянина «Салон Сологуба» имя Рындиной не упомянуто ни разу, но зато можно найти сразу несколько любопытных историй. По словам поэта, бывала в этом салоне женщина, к которой он сам был, мягко поясняя, не совсем равнодушен. В салоне эту даму называли американизированной соотечественницей. Жена Сологуба Анастасия Чеботаревская5, терпевшая американку из дипломатических соображений, однажды отказала ей от дома. Игорь-Северянин настоял на возвращении американки в салон, представив дело так, что от этого зависит его дальнейшее знакомство с четой Сологубов.
Анастасия Чеботаревская и Федор Сологуб. Фото из журнала «Огонек», 1914 год
Имя женщины не названо, но в тексте имеется достаточно указаний на актрису Лидию Рындину, например упоминание об экстравагантном способе рекламы:
«Одна актриса, изредка встречаемая мною в доме Сологуба, совершенно серьезно просила меня в одну из "лирических" минут выстрелить в нее из револьвера, но, разумеется, не попасть в цель. "Это было бы отлично для рекламы — заискивающе откровенно пояснила она»6.
Поводом к охлаждению отношений Игоря-Северянина и Лидии Рындиной вполне могла бы послужить или эта история с несостоявшимся выстрелом, или ее постоянные нападки на Брюсова, о происхождении которых мы поговорим чуть позже.
Моноплан Блерио. Открытка начала века, в архиве автора
Мы не знаем, насколько глубокими были отношения актрисы и поэта, но можем быть уверенными в том, что эти отношения были достаточно интимными. Укажу лишь на единственное обстоятельство, сильно подогревшее интерес Рындиной к Игорю-Северянину: скандально известный поэт входил в моду. Новичку надо было освоить богемный образ жизни, и Рындина взялась быть его учительницей. Вот откуда в воспоминаниях актрисы взялась фраза: «Он терпеливо принимал мою критику...»
Терпеливая учительница и непоседливый ученик. Она его критикует, а он — позволяет критиковать. Она дает ему прочувствовать себя в лиловом пеньюаре, а он — читает ей себя в лимонном будуаре. Все это будет чуть позже, а пока муж Рындиной обретается в Петербурге, встречаться им негде. Поэтому Игорь-Северянин и настаивает на возвращении Рындиной в салоп Сологуба. Кстати, о будуарах. Обстановку лимонного будуара поэт предугадал еще в 1911 году, задолго до знакомства с Рындиной:
В будуаре тоскующей нарумяненной Нелли,
Где под пудрой молитвенник, а на ней Поль-де-Кок,
Где брюссельское кружево... на платке из фланели! —
На кушетке загрезился молодой педагог (...)Он читает ей Шницлера, посвящает в коктэбли,
Восхвалив авиацию, осуждает Китай
И, в ревнивом неверии, тайно метит в констэбли...
Нелли нехотя слушает, — «Лучше ты покатай».«Философия похоти!.. — Нелли думает едко:
Я в любви разуверилась, господин педагог...
О, когда бы на "Блерио" поместилась кушетка!
Интродукция Гауптман, а финал — Поль-де-Кок!»
Все смешалось в этом будуаре: пудра и молитвенник, дорогое брюссельское кружево и простоватый фланелевый платок, Шницлер и коктэбли, Гауптман и Поль-де-Кок, «Блерио» и кушетка7. Нет в нем только лилового парика московской актрисы Лидии Рындиной, которая хотела быть мечтой поэта и стала ей, хотела попасть в донжуанский список поэта и попала в него.
Примечания
1. Рындина, Лидия Дмитриевна (1882—1954) — актриса, писательница, эмигрировала в Германию; активно сотрудничала в журнале «Возрождение» (Париж).
2. Кречетов, Сергей — Соколов Сергей Алексеевич (1878—1936) — хозяин московского издательства «Гриф», во время войны попал в плен, остался в Германии, где в начале 20-х годов основал издательство «Медный всадник».
3. «У меня с Северяниным вначале были...» — Рындина Л. Невозвратные дни. РГАЛИ, ф. 2074, оп. 2, е. х. 9.
4. Гриф — прозвище С.А. Соколова (С. Кречетова).
5. «Одна актриса, изредка встречаемая...» — Игорь-Северянин. Уснувшие весны. РГАЛИ, ф. 1152, оп. 1, е. х. 13:
6. Чеботаревская, Анастасия Николаевна (1876—1921) — писательница, переводчица, жена поэта Ф.К. Сологуба, зимой 1921 года утопилась в Неве (о самоубийстве А.Ч. см.: М. Зенкевич. Эльга. М., «Коринф», 1991).
7. Все смешалось в этом будуаре... — Шницлер, Артур (1862—1931) — импрессионист, прозаик и драматург; Гауптман, Герхард (1862—1946) — писатель, поэт, драматург, глава немецкого натурализма; Поль-де-Кок (1794—1871) — писатель, автор серии циничных и скабрезных романов; коктэбли — застольные разговоры; «Блерио» — моноплан конструкции Луи Блерио.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |