2.3.2. Микрополе «река»

Как и море, река — один из традиционных поэтических образов, приобретающий в разных контекстах различные эстетические значения: изобразительный пейзажный образ, символ философской категории (время, жизнь, судьба), метонимическое обозначение места и т.д. Многоплановость поэтического образа отражена в «Словаре эпитетов», фиксирующем следующие признаки: величина, глубина; уровень воды; характер дна, русла; цвет, прозрачность; температура; быстрота, характер течения; поверхность воды: впечатление, психологическое восприятие (всего более 130) [Горбачевич 2004: 152—153]. В поэзии И. Северянина река — один из ориентиров художественного пространства и эстетически значимый объект.

Ядро микрополя «река» — само ядерное слово река, употребленное преимущественно в прямом значении — «естественный значительный и непрерывный водный поток». Отметим, что ядерное слово употребляется редко, поэт отдает предпочтение экспрессивным дериватам речка и речонка, в значении которых присутствуют семы оценки размера 'небольшая, скромная' и положительной экспрессии 'красивая, приятная' (при этом речонка теряет узуальную сему пренебрежительно-уменьшительной оценки и оттенок разговорности).

К ядерной зоне относятся названия рек. В текстах выявлено значительное число топонимов: Азовка, Амазонка, Андога, Арагва, Вазавере, Влтава, Волга, Двина, Днепр, Дунай, Енисей, Ижорка, Иртыш, Кама, Кемза, Колпь, Кумба, Кура, Лена, Луара, Луга, Нарва, Нева, Нелаза, Обь, Одер, Россонь, Суда, Сена, Шексна, Шулома, Эльба, Эмбах, Ягорба, Янтра. Названия рек выполняют разные функции:

— названия малых северных рек (Андога, Кемза, Колпь, Кумба, Нелаза, Россонь, Суда, Шексна, Шулома, Ягорба) служат собственно обозначением эстетически значимого объекта, описываемого в стихотворении, а также приобретают контекстное символическое значение — «детство, юность, малая родина»:

Сияет даль, и там, в ее сиянье,
Порожиста, быстра и голуба,
Родная Суда в ласковом влиянье
На зрелые прибрежные хлеба.

Ее притоки Андога н Кумба,
Нелаза, Кемза, Шулома и Колпь, —
Открытая восьмилетнего Колумба,
Я вижу вас из-за несметных толп.

(«Сияет даль», 1940)

— названия рек Эстонии (Вазавере, Эмбах) приобретают приращение смысла «любимое место, абсолютная эстетическая ценность»;

— названия крупных рек России (Волга, Двина, Енисей, Иртыш, Кама, Обь) являются символами страны, ее просторов;

— названия рек Франции (Сена, Луара) имеют значение «изысканное, утонченное, связанное с искусством»: изысканность, — не воду, — льешь ты, Сэна, и, — не водой, — искусством ты жива;

— названия Амазонка, Арагеа, Кура, Янтра обозначают страну и приобретают приращения смысла, закрепленные за ней в поэтической традиции: Амазонка (Южная Америка) — экзотика; Арагва, Кура (Грузия) — романтика; Янтра (Болгария) — древность.

Ближняя периферия включает деривационную парадигму: речной, надречный.

Парадигматические отношения представлены отношениями «часть-целое»: затон, омут, глубь, дно, волна, пена, порог; и окказиональной синонимией маленькая река — ручей: вроде ручейка, куриный ручеек (аллюзия к фразеологизму курица вброд перейдет — «очень мелкое место в водоеме, низкий уровень воды»).

Гораздо более обширны синтагматические связи, описывающие признаки реки: северная (место), маленькая, мала, узкая, многоводная, глубокая (размер), сырая, сильная, тихая, внушительная, извивная, от ветра рябая, форелевая, оленья (качество). Богатую палитру представляют цветообозначения: голубая, голубенькая, синеющая, лазурная, коричневатая, златисто-карая, зеленая, зеленая синева, иззелено-посинелая, малахитовая, малахит, опаловая, стальная, чернеет; и обозначения света, прозрачности: просолнеченная, хрустальная, прозрачно-струйна, кристально чистая, блики, блестко, льдяно пламенеет.

Ряд адъективных, глагольных и субстантивных сочетаний актуализируют семы 'движение' и 'быстрый': быстрая, играющая, прихотливая, извилистая, остра, выстроводная, воды теснятся, льются, пошла река, мчится грохотно, стремглавно неслась, быстрина, быстринка, быстротечна, падучая стремнина, скачка бешено гульливая. Движение показано глаголом бежать и производными от него: сомкнулись в беге с рекой река; из леса выбежала речка; бежит зеленая волна. Единицы струя, виться (извив, извилина), волна и завитушка также способствуют формированию динамичного образа: струи голубой реки, волнуемая струями, вьется тонко, стремительный извив, капризны извивы, извилины водяные, волна завилась, вьются завитушки. Это же значение передается и словом поток:

Но эта самая речонка
Весной — бушующий поток!
Она внушительна в разливе,
Она слышна за три версты,
Она большой реки бурливей
И рушит крепкие мосты.

(«Речонка», 1918)

Отношения смежности функционально-семантических полей демонстрируют индивидуальные представления поэта об описываемом объекте и формируют авторский образ. Микрополе «река» имеет общие компоненты со следующими полями:

— «ландшафт»: мыс, плес, парк, поле, тропинка в гору, высь уступчатая, откос, дорожки, искусственные террасы, крутые лесистые берега, берег олесен, скат, олесенным кряжем, колосистые берега;

— «флора»: ива, ракиты, ветлы, камыши, тростник, водоросли, ненюфар (водные и береговые растения), кедры, сосны, пихты, ели, лиственницы, березка, липа, черемуха, столетние дубы, опенки, брусника, черника, гоноболь (лесные растения, поскольку образ реки часто включает поросшие лесом берега), сирень, лилия, лен, маки, фиалка, ромашки, левкой, жасмин (полевые и луговые растения);

— «фауна»: стерлядь, щука, форель, рыбки, окунь, плотва, лещ, лосось (лососька), голавль, максан, язь, таймень, тарабар, налим, хариус, сом (рыбы), утка, лебедь (водоплавающие птицы), соловей, малиновка, зяблики (певчие птицы), лисички, мышь, летучая мышь, козы, кони, лоси, зайцы (млекопитающие), стрекозы, комар, кузнечик (насекомые);

— «строения»: деревня, коттедж, избушка, шалэ, дача (зеленая), дом (лиловый), царский домик, хата дровосека, монастырь, мельница, скамейка, пристань, мост;

— «суда»: гондола, лодка, дощаник, челнок, весла, якорь, баржа;

— «мифологические существа»: сирены, нимфы, русалка, леший, Яга.

Выбор этих единиц смежных микрополей и их количественное соотношение уточняют контекстное значение ядерного слова: река — «преимущественно лесной поток, являющийся естественной средой обитания для животного и растительного мира, слабо освоенный человеком», т.е. таким образом демонстрируется важное для И. Северянина противопоставление мира природы и человека. В стихотворении «Наверняка» (1923) оно эксплицируется в прогнозе состояния реки, эксплуатируемой человеком:

Не будет зарослей над речкой.
И станет выглядеть увечкой
Она, струя отбросов муть
Взамен форельности кристальной
Своей теперешней.

Окказиональный эпитет увечка имеет значение «увечная, неполноценная, изуродованная» и экспрессивную коннотацию «жалость».

Дальняя периферия представлена ассоциативными полями, определяющими уникальность поэтического образа.

Темпоральное поле состоит преимущественно из единиц, обозначающих вечер: сизый вечер, вечер сине-голубой, вечерний час, вечерело; закат: закатный час, оранжевый закат, оранжевая заря, кровяная заря, солнце село, западные блики, час рубинный, солнце, свет свой окораля, ложится до утра в тростник; ночь: ночная тень, надвигалась ночь, ночь — бирюзы голубей, темнота, туманы. Обозначением ночи являются луна и звезды: лунящаяся река, озарены луной, в нее глядит надземно небрезгающая луна, фонарями разбросалася луна, трепетная луна, свет заботливый луны, звезды горели. Единицы со значением «день» менее представлены: бодрый, солнечный, тихий день; лучится солнце апельсинно, в лучах светила.

С полем времени связаны ассоциативные поля «звук» и «тишина». Поле «тишина, покой» эксплицировано как номинативно (тишь, настоялась тишь, молчанье, покой, и спокойно, и тихо все, чарующие сны); так и посредством метафор. Образная парадигма «река → существо» основывается на семе 'сон': берега дремали; одебренные сны; уснувший лес; бело спящая река; лодку и кораблики качели волн баюкали; сонные речки; речку сонную баюкал свет заботливый луны; шепот дремотный. Сема 'покой, неподвижность' является определяющей для парадигмы «река → стекло»: студеное стекло зеленых струй; в снежных берегах стеклянное теченье. По времени тишина и покой связываются в поэтической картине мира с ночью и зимой.

Очень значимым является поле «звук», включающее разноплановые единицы:

— звуки природы: плеск волны, всплески, гул, журчанье, журчная (журчно); шумит река; слышна за три версты; бурлила речка; листва шуршала, шуршит камыш; камыш дрожит с печальным тихим вздохом; лес ворчал; кричали утки; пенье птичье; призывотрели соловьев;

— звуки голоса: голоса звучат задорно-весело, хрусталит трели голосок, песня колыхалась;

— музыкальные звуки: песни звук победен и могуч; звонкие трели (номинативное обозначение); навевали смуть былого окарины (метонимический перенос «инструмент → звук»); песни лесные; перетрелиться ветер любит с нежной свирелью; река поет; звучит минорнее обыкновенно радостная речка; ширь реки мелодий; поцелуй головку флейты — и польется нежный звук; музыка в прохладном гуле, музыкой звучит мне этот плеск (метафорические переносы).

Поле эмоционального восприятия реки имеет следующие ключевые семы:

— «тоска»: тоскующая ива; тоскующая сосна; грустный речной цветок; все в слезах деревья; угрюм, тосклив и одинок; заплакала река; я рыдал; я грущу; река, поля и лес со мною вместе стонут;

— «радость»: хотелось жить, смеяться и безумствовать; хотел бы всех расцеловать; теперь ли тосковать;

— «мечта»: мечты; хорошо мечтается; мечтанье тихих струй; мечтаю, теченью внемля; замечтавшаяся река; сидит мечтанно; завлекающий омут; в грезы впадаю; грезы ломкие и хрусткие; мне ярко грезится река;

— «волшебство»: волшебные пейзажи; зачаровала; тайные чары; чудотворящая река.

Богатство эмоциональных переживаний, ощущение непосредственной связи с природой определяют положительную экспрессию средств, выражающих оценку: близкая, приветная, величественная, незлобивая, несравнимая, обожаемая, край святого примитива, благословенная страна, восторг речного быта. В этом контексте оценка безлюдье мертвое приобретает не отрицательную экспрессию, а положительную — «край, не затронутый влиянием человека». В отдельных текстах обнаруживаются пантеистические идеи, средством выражения которых служит олицетворение «река → существо»: из леса выбежала речка и спряталась, блеснув хвостом; заплакала река; пьет дождь, как сок, она. Олицетворенный образ получает развертывание в микропарадигме «река → женщина»:

Эта царевна — из Суды русалка:
Бледное тело, и в страсти глаза;
Губы — магниты; широкие груди;
Нежно-волнисты ее волоса.

(«Царевна Суды», 1903)

В идиолекте И. Северянина высокую значимость имеет ассоциативное поле «рыбалка». Рыбалка в индивидуальной картине мира поэта — не только способ пропитания, но и процесс обращения к естественной красоте, поэтому единицы этого поля приобретают контекстное эстетическое значение «простота, естественность» и положительную экспрессию. Река, где молено рыбачить, получает поэтическую оценку соблазнительная, интересная, узывная, я убежал бы без оглядки в край голубых ее глубин. Ощущение полноты жизни и понимания ее законов выражаются подробным описанием внешнего вида и привычек рыб: голавль, гордец голубобокий; лобастомордые голавли; проходят голавли голубо-серебристо-ало; выкрапчатая лососька; лососина шустрая; свинцовый исчерна стал клевать максан; язей, <...> спешивших от кого-то в страхе; усастый черный черт — полуторасаженный сом; два уса зашевелились в изумленьи; противно-узких щук. Показательно в этом отношении стихотворение «Пескари» (1935):

Одна есть грустная черта:
У их обиженного рта
Свисают усики-рожки,
Глаза — стеклянные кружки,
И вся в квадратиках спина —
Полусера, получерна.
Не очень важен червячок, —
Лишь бы слегка прикрыть крючок
Кусочком малым червячка:
Вмиг рыбу с ликом старичка
Поймаешь ты в быстринке той,
Что в солнце мнится золотой.

Размер пескаря подчеркивается морфемным повтором суффиксов уменьшительной семантики: усики-рожки, кружки, квадратики, червячок, кусочек, старичок, быстринка. Авторскую экспрессию, в которой доминирует жалость, демонстрируют названия эмоций: грустная, обиженный; а сравнение рыба с ликом старичка завершает создание трогательного образа рыбы, ловля которой является одним из воплощений эстетического идеала И. Северянина, хотя и вызывает смешанные чувства жалости и радости: Скорей, скорей, скорей, скорей // Идем на ловлю пескарей!

Тема рыбалки является семантической доминантой нескольких стихотворений, например, «Рыбная ловля» (1918).

Первая строфа описывает поведение рыбаков: ловля в разгаре, в рыбном угаре. Окказиональное причастие азартящие (от потенциального глагола азартить — «приходить в азарт») имеет значение «приходящие в сильное возбуждение, вызванное страстной увлеченностью». Повтор наречия вновь указывает на повторяемость картины, постоянство занятия. Следующие три строфы посвящены специфике ловли различных видов рыб: точно подобранными словами поэт описывает особенности поведения разных рыб, использует для придания образу динамики глаголы и наречия (клюет с разбегу, клюет лениво, отчаянно рвет леску, всех сильнее бьется, пассивно держится, ползет едва). Последняя строфа выражает авторское восприятие увиденного: мир рыб более упорядочен и предсказуем, чем мир человека, что вербализуется синонимическим рядом свой характер (совокупность основных, наиболее устойчивых психических свойств, обнаруживающихся в поведении) — свои привычки (поведение, образ действий, склонность, ставшие обычными, постоянными) — свой устав (разг. правила поведения, нормы жизни). В финале слова яхта и земля имеют не узуальные, а контекстные значения, выявляемые из всего творчества И. Северянина: земля — «мир человека, его активной деятельности», яхта — символ водного пространства, мира природы, и одновременно одиночества, необходимого ему для полноценного творчества. Мотив усталости от человеческого общества и стремления в естественную природную среду неоднократно повторяется в его лирике в разных вербальных вариантах:

— как неприятие, отрицание города (отрицательная экспрессия) — от людей вдали, людей постылых; вдалеке от шума и гама, где взор не оскверняют улицы; я оставляю жизнь простую, вхожу в столичную тоску; мне не надо людей; в столице лишились этой шири и воли; я кровью чужд людской породе; большей частью город сердце гложет;

— как утверждение эстетической и моральной ценности природы (положительная экспрессия): на сиреневом том озерке, — от земли и небес вдалеке; мысль с природой гармонична; здесь братьями живут все люди и славословят каждый вздох; не оттого ли и мой дом у поля, где на просторе поля бродит воля?; нет здесь скуки, сводящей с ума: ведь со мною природа сама.

Copyright © 2000—2024 Алексей Мясников
Публикация материалов со сноской на источник.