Надежда Тэффи. «Синий тюльпан»

Надежда Тэффи вспоминала о Северянине: «Революция угнала его в Эстонию. Жилось ему очень плохо. Как-то он показался ненадолго в Париже. Приезжал с женой-эстонкой, которая "тоже писала стихи".

Ему устроили вечер. Он стоял на эстраде все такой же. Только немножко похудевший и брови стали как будто чернее и толще. Мы знали, что он голодал в Эстонии, и этим вечером хотели ему помочь. Он целые дни ловил рыбу со своей голубой лодки и от сверкающей водной ряби стал терять зрение. В новых стихах его уже не было ни принцесс, ни муаров. Они были простые и грустные. Последнее кончалось словами:

Так каково быть поэтом,
На вашей жестокой земле!»

Надежда Александровна Тэффи (Бучинская, урожденная Лохвицкая; 1872—1952) — автор юмористических рассказов, драматург, сестра любимой северянинской поэтессы Мирры Лохвицкой. «Тэффи-юмористка — культурный, умный, хороший писатель, — отмечал Георгий Иванов. — Серьезная Тэффи — неповторимое явление русской литературы, которому через сто лет будут удивляться». В 1910 году вышла ее первая книга «Юмористические рассказы» и ко времени революции выдержала десять изданий, принеся автору широкую популярность.

Знаменитая своим острым словом и поразительным чувством юмора, Тэффи не раз пародировала манеру Игоря Северянина. Встречаясь в салоне Сологубов с поэтом-грёзэром, она внесла в альбом Чуковского, знаменитую «Чукоккалу», экспромт:

И граф сказал кокотессе:
«Мерси вас за чай и за булку».

Однако широко известная живая наблюдательность и сатирическая беспощадность фельетонов и пародий Тэффи сочетались с поэтическим голосом, поистине женским и оригинальным. «Теперь, когда техника стиха способна, кажется, оживить искусственные цветы поэтической изобретательности, — писал критик Евгений Ляцкий по поводу книги "Passiflora" (1923), — стихи Тэффи — свежие, неподдельные ландыши, незабудки, какие хотите полевые цветы из тех, что вы любите, только непременно свежие и простые-простые, расцветающие под песню жаворонка и томящиеся страхом близкого увядания. Их грусть — грусть воспоминания, в котором было так много отрады и муки. Их нежность — в доверчивой наивности к людям и к Богу. Их общий фон — примиренность с жизнью, двоящаяся между жестокой реальностью и прекрасной мечтой».

Игорь Северянин также отмечал как «бесспорно лучшую» ее поэтическую «Книгу Июнь» (Белград, 1931): «А какая тонкая и прелестная книга Тэффи — "Книга Июнь". Это бесспорно лучшая из ее книг. В ней столько своеобразной, глубокой и верной лирики. Да и стихи Тэффи иногда очаровательны: недаром она сестра своей Сестры — Мирры Лохвицкой».

В первый же послереволюционный год Северянин ощутил горечь ее отсутствия, что выразил классическим ямбом в книге «Вервэна»:

Где ты теперь, печальная душа
С весёлою, насмешливой улыбкой?
Как в этой нови, горестной и зыбкой,
Ты можешь жить, и мысля, и дыша?
Твои глаза, в которых скорбь и смех,
Твои уста с язвительным рисунком
Так близки мне и серебристым стрункам
Моей души, закутанные в мех.
О, странная! О, грустная! в тебе
Влекущее есть что-то. Осиянна
Ты лирикой души благоуханной,
О лилия в вакхической алчбе!
(«Тэффи», 1918, декабрь)

Оказавшись в принужденном эстонском уединении, Северянин продолжал следить за творчеством Тэффи, уехавшей в 1920 году в свою парижскую эмиграцию, разыскивал ее, писал: его письма нам неизвестны, но ответные — от Надежды Александровны — поэт бережно сохранял в своем архиве. Первое из них посвящено новостям парижской эмиграции:

«22 сентября [1920]

Безгранично рада, друг мой далекий, вести от Вас.

Непременно, как можно скорее, пришлите мне Ваши новые книги. Я буду ждать их с чрезвычайным интересом и ознакомлю с их содержанием здешний литкружок и прессу.

"Грядущая Россия" уже покончила свое существование. Существует только газета "Последние новости", где все мы кое-как и работаем.

Я очень счастлива, что Вы не забыли меня и так реально-письменно вспомнили.

Очень, очень благодарю Вас и жду Ваших книг.

Ваша Тэффи.

Привет Марии Васильевне».

Тэффи, очевидно, давно была знакома с женой Северянина Марией Домбровской, которой передавала привет. После получения северянинских книг Тэффи ответила открыткой:

«23 Rue Vignon, Paris

Сердечно благодарю за Вашу очаровавшую меня "Вервэну" и посвящение.

Мой друг милый!

Вспомните меня еще и напишите еще. Хочу еще Ваших строк и писем и стихов.

Ваша Тэффи».

Их долгожданная встреча произошла в Париже в феврале 1931 года, о чем Тэффи написала сочувственно и просто в своих воспоминаниях. В трудную минуту он, по-видимому, не раз обращался к Тэффи за поддержкой. Сохранившееся ответное письмо Надежды Александровны полно сочувствия:

«3.9.1932

Дорогой поэт!

Вы были правы, что написали мне. Вы значит знаете, что я Вас очень люблю и сделаю все, что только можно. Я уже говорила кое с кем. Доложу в Союз Писателей и Ученых, поговорю с Мироновым. В Союзе мне обещали поддержку.

Все живем плохо и все на благотворительный счет.

Но подождите, не унывайте. Верю, что как-нибудь вызволим Вас.

Ваша Тэффи.

Сердечно благодарю за чудесный сонет.

После него я сама себе стала казаться лучше.

Вашей милой Фелисс привет».

Как ни удивительно, именно Надежда Тэффи помогала Северянину не только сочувственным словом, но и делом. Она распространяла среди парижских соотечественников книги Северянина «Классические розы» (1931), «Адриатика» (1932), «Медальоны» (1934). Северянин в далекой Тойле с благодарностью упоминал в письмах о тех средствах на жизнь, которые собирала для него Тэффи. Она писала:

«Милый поэт!

Спасибо за память. Буду ждать книгу с нетерпением.

Привет и любовь Вам обоим.

Тэффи.

Адрес тот же: 25 B-d de Grenelle, Paris».

В последней из книг — «Медальоны» — был напечатан посвященный Тэффи сонет:

Тэффи
С Иронии, презрительной звезды,
К земле слетела семенем сирени
И зацвела, фатой своих курений
Обволокнув умершие плоды.
Людские грёзы, мысли и труды —
Шатучие в земном удушье тени
Вдруг ожили в приливе дуновений
Цветов, заполонивших все сады.
О, в этом запахе инопланетном
Зачахнут в увяданье незаметном
Земная пошлость, глупость и грехи.
Сирень с Иронии, внеся расстройство
В жизнь, обнаружила благое свойство:
Отнять у жизни запах чепухи...
(1925)

Вместе с обещанной в подарок книгой Северянин вновь передал Тэффи свою просьбу — распространить среди соотечественников в Париже часть тиража. Писательница с горечью отвечала:

«Милый друг.

Больна. Почти никого не вижу. Те, кому предложила купить книжку, не могут. Ничего обещать не могу.

Я Вам писала по получению книжек — верно, письмо пропало.

Сердечный привет».

На память о той — единственной за 20 лет эмиграции! — парижской встрече Тэффи подарила поэту свою книгу «Городок. Новые рассказы» (Париж, 1927) с автографом:

«Игорь! Помните синий тюльпан?

Тэффи».

Но о чем хотела напомнить она своему давнему знакомому своим инскриптом?

Вряд ли кто догадался бы, о чем вела речь писательница, если бы не ее поздние воспоминания. В них образ молодого поэта лишен иронического подтекста. Рассказывая о начале 1910-х годов, времени своего знакомства с «красочной фигурой» Игоря Северянина, Тэффи писала: «Он появился у меня как поклонник моей сестры поэтессы Мирры Лохвицкой, которой он никогда в жизни не видел». На первом выступлении Северянина Тэффи и подарила ему букет редких цветов — синих тюльпанов.

Сквозь долгие 20 лет она пронесла память о тех необычных цветах, которыми напутствовала Игоря Северянина в начале его творческого пути.

К оглавлению

Следующая страница