Заключение
В ходе проведенного исследования нами были выявлены определенные аспекты творческого взаимодействия И. Северянина с предшествующей литературной традицией и литературным процессом поэтической эпохи начала XX века.
На основе выявленных нами поэтических особенностей корреляции художественного мира лирики Игоря Северянина и поэтов рубежа XIX—XX веков мы видим необходимость в описании модели эстетической рецепции поэта, так как оно имеет итоговое и концептуальное значение. Основополагающий принцип данной модели — «эстетический диалогизм».
Взаимодействие И. Северянина с предшествующей литературной традицией и актуальным литературным процессом Серебряного века открывает широкую картину взаимосвязей его творчества с литературными и культурными артефактами от поздних русских романтиков до французской салонной поэзии; от европейских импрессионистов и символистов до корифеев отечественного футуризма.
Выявленные факты взаимодействий позволяют характеризовать их не только применительно к целому ряду особенностей используемого поэтом художественного материала, но и в отношении характеризующих его творчество принципов поэтики и художественных приемов.
Результатом этих творческих взаимодействий, взаимовлияний Северянина и поэтов-предшественников и современников стали следующие основополагающие принципы и приемы его поэзии.
1. В творчестве поэта преломился и был переосмыслен поэтический коллажный эксперимент (коллаж мы понимаем как высший пилотаж художественного синтеза, важнейший формообразующий принцип), ранее заявивший о себе в целом ряде литературных артефактов, в частности, в творчестве В. Бенедиктова, в явлении стиля «Лебядкин», в лирике И. Анненского, К. Фофанова, А. Блока. Формирование такого рода текста на стилистическом уровне зависело от осмысления «скрещенного процесса» (Мандельштам) — смешивания разнородных, различно стилистически окрашенных пластов речи.
2. Диалогизм — важнейший принцип эстетической реальности XX века. Серебряный век открывает в русской литературе и культуре большой диалог поэтических школ, направлений, художественных систем. Еще М.М. Бахтин выявляет текстуальный диалогизм в письме Маяковского, Хлебникова, Белого как принцип всякой текстуальной и контекстуальной продуктивности, как необходимость эстетического спора художника XX века с предшествующими культурами, а также с современниками. Принцип диалогизма в культуре XIX века разработан Ю.М. Лотманом. В нашем исследовании диалогическая чувствительность Северянина предстает как готовность на поэтическое отражение, на отклик, на реакцию по поводу чужого голоса, слова, жеста, стилевого рисунка, поступка. Разумеется, она была не единственной, но уникальной, близкой к диалогической чувствительности И. Анненского, Н. Гумилева, М. Кузмина. Разнообразные поэтические диалоги, в которые вовлечен Северянин, являются основой его художественной системы. Творческие доминанты (темы, мотивы, образы, поэтические синтаксис и лексика) поэтических оппонентов Северянина не только органично входят в его лирику и являются важной составляющей его художественного мира, но и, что самое важное, узнаваемы.
«Эстетический диалогизм» постсимволистской художественной системы начала XX века в России имел, прежде всего, игровой характер. Вслед за европейцами Северянин эстетизирует «антиценности», предпринимает эксперименты в сфере «эстетизации» пошлости. Однако исследование обольстительности «цветов зла» не входит в задачу Северянина. Игровое поэтическое преобразование реального мира в арлекинский Северяниным не ставит целью нивелировать ценности реального мира, но преобразить его через иронию, травестию. Северянин — новоявленный граф Хвостов (с его удивительной способностью утрировать особенности жанра, системой «поэтических нелепостей») или Козьма Прутков XX века, так как метод «выравнивания» литературной специфичности до уровня однородной «литературной красивости», шаблона, клише, трюизма в поэзии Северянина — именно от них.
3. Ощущение нетождественности лирического героя самому себе, его двойничества, замаскированности, драмы неподлинности, мотив второго лица, маски, двойника в лирике Северянина имеют истоки в лирике К. Случевского, И. Анненского и коренятся в проблемах подлинности и неподлинности человеческого существования, его смысла и бессмыслицы, реальности и призрачности.
4. Северянин в понимании жизни как театра, игры, мистификации идет вслед за Вяч. Ивановым, А. Белым, Н. Гумилевым, А. Ахматовой, М. Волошиным, П. Верленом и др. Эти мотивы отражаются в творчестве Северянина в иронических символах балагана, маскарада, декораций жизни. Лирический герой, поэт-ироник Северянина не принимает всерьез мира существующей реальности.
5. Игровой характер творчества, жизнетворческое поведение, мистификации Северянина являются одновременно приемами и результатом отражения поэтом эстетической идеи возможности преобразования мира в художественном творчестве, принадлежащей Оскару Уайльду. Такой художественный принцип Северянина как возможность творить из жизни легенду, художественный мир, утопию вместо антиутопии, правда, столь же искусственной, — от Фёдора Сологуба, а также «искусственного рая» Т. Готье.
Все вышеназванное позволяет раскрыть характер творческих установок поэта:
— на уровне стиля:
1. Всеоткрытость, культурно-эстетическая неангажированность поэта. Поэтическое взаимодействие Игоря Северянина с поэтами-предшественниками и современниками рождает неповторимое стилистическое многоголосие лирики поэта, подобная полифоничность — основа поэтического стиля Северянина.
2. Гетерогенность (ориентация не только на ресурсы собственного творчества, а на заимствованные из любых источников).
3. Энциклопедичность (чувствительность ко всему художественно акцентированному и художественно оформленному).
4. Диалогизм и зеркальность — построение системы творчества с опорой не на совокупность ценностных утверждений, а на совокупность творческих откликов, что является основой вторичных моделирующих структур поэтической системы Игоря Северянина.
Стилистическая индивидуальность Северянина — в оригинально поэтически организованном ироническом эклектизме: смешение ярких особенностей чужих индивидуально-авторских стилей («стилистическая колоратура») и собственных поэтических новаций (лексические новообразования, оригинальная синтаксическая организация стиха, новые поэтические формы).
— на уровне художественных принципов:
1. Эстетическое остранение, отчуждение от авторских ценностных установок используемого культурно акцентированного и обусловленного литературного материала.
Рефлексия поэта на тот или иной литературный факт с последующим его остранением — основа иронической эклектики Северянина. Остранение становится важным принципом «эстетического диалогизма» лирики Северянина. Поэт придает уже известным авторскому слову, образу, мотиву, закрепленным в литературном процессе, новые смыслы, остраняя их. Остранение происходит путем их включения в новый литературный и социокультурный ряд. Пародия, автопародия, ирония, травестия, всевозможные аллюзии, реминисценции — это приемы отражений и, следовательно, важные инструменты остранения в поэтическом арсенале Северянина. Остранение через систему отражений в лирике Северянина имеет эстетическую игровую функцию. В основе феномена масочности Северянина — автоирония и пародия, а сочетание пародии и «серьеза» — своеобразная попытка оградить автора от поджидающих его опасностей. Пародия остраняет, не позволяет идентифицировать автора с высказыванием, а, следовательно, должна вывести автора из-под критических стрел, чего, кстати, Северянин все равно не избежал — так сильно приросла маска паяца Арлекина к лицу ироника. То есть мы имеем дело с автоостранением.
2. Эстетическое отчуждение гетерогенной художественной формы от культурно и художественно связанного и обусловливающего ее содержания; восприятие любых артефактов, как шаблонов, клише, отвлеченных знаков литературности и эстетичности, принадлежности к сфере культуры, а не житейской обыденности, служат используемые автором интертекстуальные аллюзии, реминисценции, травестия высокого, ирония, графоманские маски, мистификации, эстетические пошлости и проч.
3. Принципиальный иронический эклектизм совмещения любых стилевых ресурсов (аллюзии, реминисценции, «чужой голос», клише и шаблоны) в одной плоскости актуального авторского дискурса.
4. Установка на многоголосие, цель которого не полнота представленности жизни в ее многоликой специфичности, но артистический коллаж, совмещение несовместимого.
— на уровне художественной интенциональности:
1. Утверждение не тождественности мира ценностных устремлений поэта миру художественных форм, так как он не в состоянии выразить эти ценности. Потому настоящий поэтический голос Северянина прячется за эклектизмом, стилевой полифонией, остранением, литературной «вторичностью» текста.
2. И одновременное утверждение привилегированной ценности мира культуры, искусства, театральности, (только) манифестируемого наличными художественными формами, в отличие от мира житейских интересов и акций. Следствие этого — утопия и антиутопия Северянина. Он не первый создает поэтический утопический мир. Несмотря на то, что его Миррэлия оригинальна, все же она отражает и бальмонтовскую надмирность и сологубовскую «нездешность» Ойле. А развитие антиутопического мира Северянина обусловила ирония сологубовской прозы.
3. Переживание трагического разрыва между миром ценностей (увы, кукольным) и миром профанным, но действительным и насущным. Однако балаган и маска паяца у Северянина призваны не столько скрыть, завуалировать драму жизни, праздником и карнавалом заместить убожество бытийности, сколько выразить глубокий скепсис по поводу способности традиционного художественного слова раскрыть сущность арлекинствующего «я».
4. Ибо художественное слово и мысль, прямо декларирующие ценностный смысл, дидактичны, а поэтому не эффективны для замкнувшейся в своем недоверчивом «я» личности; только диалогизирующие свой предмет посредством системы отражений и призм и, тем самым, провоцирующие личность к труду самоопределения слово и мысль способны, по Северянину, достучаться до глубин внутреннего человека.
Поэтизировать или ниспровергать ценности языком поэзии века XIX-го (Пушкина, Языкова, Батюшкова) в начале ХХ-го было бы просто банально, не модно и серо. Именно поэтому Северянин прибегает к остранению. Именно поэтому многие читатели — современники Северянина видели в нем только эстета, «эгопшюта». Северянин остраняет существующие нравственные ценности, то есть снимает с них налет дидактизма, моралистичности посредством травестии, гротеска, оксюморона.
Персональная особенность поэтической системы Северянина состоит в том, что, будучи лишен (не столь важно, в силу каких причин) прямого выражения собственной ценностной позиции, поэт нашел художественно перспективный способ творческого самовыражения.
Северянин являет собой яркий пример поэта «дистанцированного типа творчества», художественные установки которого находят свою реализацию только в системе «отражений» и «демонстраций», ибо метод выражения диалогической позиции поэта заключается в «самоопределении на границах чужих понятий. Следовательно, эстетический метод Северянина заключается в том, что на основе творческих доминант поэтов-предшественников и современников он строит свой поэтический текст-диалог.
Эстетствующий, играющий паяц, проверяющий для себя и современников значение непреходящих ценностей путем их остранения, стремящийся открыть в поэзии новый «мирокруг», показать новые поэтические дали и горизонты — в этом творческая индивидуальность поэта.
Историко-культурный смысл творческих установок поэтической индивидуальности Северянина, по нашему мнению, точнее всего выразил К. Исупов: «В иронически-игровой поэзии Северянина состоялось самоотрицание декаданса не путем прямого присвоения его ценностей, а театрализованном (комическом по форме, трагическом по существу) отстраненно-эстрадном изживании его как особого стиля жизни и стиля поэтического мышления».
Тогда же, когда необходимость «дистанциированного» и диалогического способа художественной коммуникации перестала для него быть принципиальной, он обнаружил себя как поэта искреннего, с серьезной ценностной позицией, но... такого, каких много.
В поздней лирике (сборники «Классические розы», «Медальоны», «Адриатика») Северянин уходит от «диалогизма», стих его становится проще, исчезают прежние неологизмы. Маска сброшена, пред нами тонкий лирик — наследник традиций Пушкина, Тютчева, Фета. Эстетствующий паяц, Арлекин стал простым «рыбарём» и дачником, ценящим простые истины.
Следовательно, уже в ранней лирике поэта заложены основы его будущей поэзии. Но за флёром стиля ранней лирики, жеманничаньем паяца разглядеть настоящую индивидуальность поэта сложно. Потому и навешен на Северянина читателями-дилетантами и некоторыми советскими литературоведами ярлык салонного поэта. Изучив творчество Северянина в сопоставлении с явлениями предшествующей мировой и отечественной культуры, в диалогах с предшественниками и современниками, определив его эстетический метод и модель эстетической рецепции, можно понять и осмыслить творческую индивидуальность поэта.
| К оглавлению | Следующая страница |