§ 2. Поэтические неологизмы, созданные на базе ключевых слов поэтической речи И. Северянина

Многие окказионализмы И. Северянина созданы на базе ключевых слов, имеющих в основе корень того или иного исходного слова, являющегося для автора своеобразным «концептом». Лингвистические наблюдения показывают, что наиболее активными можно считать концепты весна, ветер, море, солнце, луна, фиалка, лилия, поэзия, бог, эксцесс, злато и греза:

1.

Вина «прощена», улыбнулося чувство рассудку.
Она, завесенясь, смахнула слезу-незабудку.

(«Новелла»)

2.

Хранит гусинолапый клен
Вам чуждое, нам с ним родное.
Печальное и голубое,
Ах, вам мой грезовый поклон!

(«Гирлянда триолетов»)

3.

И поэтично грезить нам о чуде,
И бог — поэт!
И люди все — на Божие подобье:
Мы — богодробь.

(«Поэза истины»)

Роль ключевых слов при образовании поэтических неологизмов особенно важна, так как такие новообразования благодаря своей частотности и широким ассоциативным связям «создают смысловую многоплановость текста» (Петрова, 1995, 130). Одним из главнейших концептов для И. Северянина является лексема грёза. На протяжении всего творчества поэта тема грёзы — ведущая. Узуальное значение этого слова — «мечта, создание воображения, видение» (СОШ, 145). Словообразовательная парадигма этого слова, помимо 6-ти производных, зафиксированных словарями (СЛТ, I, 252) (грез—и—ть, грезить—ся, по—грезиться, при—грезиться, за—грезить, по—грезить) в деривационном словаре поэта пополнилась 13 новыми членами: грез — ер, грезер—к—а, без—грез—ье, грёз—о—фарс, грёз—н—ость, грёз—ов—ый, златисто — грёз—ый, грёз—н—о, грёзев—о, о—грезить, за—грезиться, грёз—о—мыка, греж—ем—ый. Все вышеперечисленные окказионализмы имеют оценочную характеристику со знаком (+), кроме слова «безгрезье», и образуют своеобразную «сеть» образно-ассоциативных связей, определяющих их коннотацию. С высокой степенью частотности поэт использует прием «нанизывания» (Лыков, 1976, 45—46) целой серии поэтических неологизмов на базе ключевых слов на одну и ту же корневую морфему в пределах одного текста. Например, в стихотворении «В предгрозье. Этюд» мы можем наблюдать целый ряд однокорневых окказионализмов: грезэрка, безгрезье, грёзово.

Пряное душистое предгрозье,
Задыхало груди. У реки,
Погрузясь в бездумье и безгрезье,
Удили форелей старики.

Молниями ярко озаряем,
Домик погрузил меня в уют.
Мы сердца друг другу поверяем,
И они так грёзово поют.

Снова — чай, хрустящие кайзэрки,
И цветы, и фрукты, и ликер
И княжны, лазоревой грезэрки,
И любовь, и ласковый укор...

Объектом оценки в данном стихотворении является мир человека — мир его мечтаний и фантазий. Лексема грёза — «1. Мечта, создание воображения» — во втором своем значении имеет стилистическую помету «устар.» — «2. Сновидение, видение в состоянии бреда, полусна» (СОШ, 145). Положительная семантика окказионализмов, образованных от существительного грёза, несомненна и подтверждена узуальными мелиоративами, базирующимися на сенсорных модусах и имеющих общую сему «приятный»: душистый — «имеющий приятный, сильный запах» (СОШ, 184); пряный — «острый и ароматный по вкусу, запаху» (СОШ, 629); уют — «удобный порядок, приятная устроенность быта, обстановки» (СОШ, 847). Слова с общей семой «пища» (чай, ликер, фрукты:) «со-противопоставляются» словам с объединяющей семой «чувство» (безгрезье, сердце, любовь, ласка) и лексемам с общей семой «природа» (предгрозье, молния). Постоянный у Северянина эпитет лазоревый — «в народной словесности: голубой, лазурный (СОШ, 318) в приложении к традиционно-поэтическому слову княжна — «незамужняя дочь князя» (СОШ, 279) формируют в сознании читателя положительный образ грезэрки — идеальной возлюбленной поэта. Здесь на основе противопоставления «материального» — пищи, «духовного» — чувств и «высшего» — природы, развиваются оценочные коннотации. Налицо синкретичность оценочной семантики — внешне положительная оценка не исключает грустной, сожалеющей иронии автора, который пытается соединить в своих поэзах внешнее (быт), внутреннее (чувства и служение красоте) и природу, но понимает тщетность таких усилий.

С ключевым словом луна (в словаре зафиксировано 29 узуальных производных) (СЛТ, I, 557) И. Северянин образовал 8 поэтических неологизмов: лунь—0, лун—н—ость, лун—о—пыль, лун—о—струна, лун—и—ть, лунить—ся, о—лунить (причастная форма олуненный и деепричастие олуня), лун—о—певец.

С ключевым словом лилия (помимо двух производных, зафиксированных словарями — лилей—н—ый, лиле—я (СЛТ, I, 539)) поэт образовывает 3 окказиональных прилагательных: лили—е—сердный, лиль—чат—ый, лили—ев—ый, а также 2 формы глагола олилить — о—лил—и—ен и о—лил—я.

Словообразовательное гнездо слова злато, имеющее традиционно в своем составе 35 производных (СЛТ, I, 377), Северянин расширяет следующими новообразованиями: злат—о—воск, злато — день, злато—сон, злато—лира, злато—прическа, злато—сила, злато—горлый, злато—штильный, златисто—грёзый, злато—струй, созданными с помощью способа словосложения.

Словообразовательное гнездо с исходным словом весна (18 словарных производных) (СЛТ, I, 157) обогащается в поэтической речи И. Северянина новообразованиями: весен—е—ть, весен—и—ть—ся, за—весениться, весен—ий, о—весенить и овесен—енн—ый.

Словообразовательное гнездо с ключевым словом солнце (32 словарных производных производных (СЛТ, II, 141)) поэт расширяет поэтическими неологизмами: солнце — певец, солнце—вест, над—солнечный, солн—и—ть—ся, солнце—ветер, о—солнечнить, просолнечнить.

В словообразовательное гнездо с ключевым словом поэзия (с 19 словарными производными (СЛТ, I, 805)) поэт добавляет поэтические неологизмы: поэт—н—о, поэз—о—делец, поэз—о—потроха, поэз—о—вальс, поэз—о—шпилька, поэз—о—потроха.

В словообразовательном гнезде с исходным словом ветер (96 словарных производных (СЛТ, I, 163)) «живут» окказионализмы Северянина: ветр—о—просвист, ветр—и—ть, ветри—ть—ся, раз—ветрить.

В словообразовательном гнезде с ключевым словом зеркало (11 узуальных производных (СЛТ, I, 370)) в деривационном словаре поэта появляются окказионализмы: зеркал—озеро, зеркал—и—ть, вы—зеркалить, вызеркал—енн—ый.

В словообразовательное гнездо с ключевым словом море поэт добавляет (помимо 54 словарных дериватов (СЛТ, I, 628)) окказионализмы: мор—ев—ый, морев—о, море—фея, море—звон.

Однозначное в литературном языке и одиночное слово фея в текстах Северянина входит в состав сложных производных поэтических неологизмов: лес—о—фея, море—фея, ним—фея.

В словообразовательное гнездо с ключевым словом фиалка (всего 3 узуальных производных (СЛТ, II, 307)) поэт вводит новообразование: о—фиалч—и—ть (и офиалч—ен).

В словообразовательное гнездо с ключевым словом словом сирень (всего 7 узуальных производных) поэт вводит пять новообразований: сиренев—еть, за—сирен—и—ть—ся, про—сирен—ен—ый, о—сирен—ен—ый, сирен—ий.

Особо следует сказать о непроизводном существительном эксцесс. Традиционно в русском языке нет слов, образованных от данного номинатива. Однако поэтические неологизмы «короля поэтов», образованные от этой лексемы, достаточно регулярны в деривационном словаре И. Северянина: экцсесс—ер, эксцессер—к—а, эксцесс—н—ый, эксцесс—н—о.

Copyright © 2000—2024 Алексей Мясников
Публикация материалов со сноской на источник.