1.1. Языковая личность и идиостиль
«Опытом отечественной лингвистики, как и трудами В. Гумбольдта, О. Есперсена, Ш. Балли, Э. Бенвениста, Г. Гийома и современных исследователей, укреплен научный интерес к человеку: и в общественно-историческом смысле — как к создателю языка, воплощающего картину мира, и в конкретном — как к говорящему лицу, производителю данного текста. Нет ни одного текста, не порожденного коммуникативными намерениями субъекта речи и не отражающего в своей структуре ту или иную пространственно-временную позицию по отношению к сообщаемому» (Золотова, Онипенко, Сидорова, 1998, 20).
«...особое отражение языковой картины мира в индивидуально-авторском поэтическом языке, в художественной речи поэта как языковой личности обусловлено тем, что представляет собой «язык художественного мышления в модусе собственно языкового существования» (Ревзина, 1998, 29). Именно в поэтическом языке творческой личности находит «выражение оценка изображаемого мира со стороны писателя, его отношения к действительности, его миропонимания» (Виноградов, 1981, 114). Познание мира в поэтическом мышлении проходит через познание языка. Именно стихотворная, ритмико-мелодическая речь создает возможность для творческого диалога субъекта с языком, и в этом процессе совершается в буквальном смысле открытие языка, его системы и его возможностей.
Художественное (в нашем случае — поэтическое) мышление обнаруживает себя в особых текстовых структурах, свойственных художественному тексту, в частности, композиционно-речевых, и в специфическом языке, который называют художественным языком и который концептуализирует художественную картину мира поэта. Несомненно, эта картина мира реализуется в художественном тексте, имеющем «расщепленную коммуникативную рамку (наличие внешнего и внутреннего отправителя), предшествование текста по отношению к «контексту» (по терминологии Р. Якобсона), то есть к внеязыковому миру, и поэтому характеризуется — «невозможностью применения критерия истинности — ложности «(Ревзина, 1998, 30).
Слабость, недостаточность объективности (см. вышеназванный критерий истинности — ложности) повышает роль субъективного смысла оценочного отношения и его выражение средствами различных уровней языка в поэтическом дискурсе языковой личности. Благодаря развитию научной парадигмы «человек в языке» в современной лингвистике составлено представление о личности автора — создателя текста (М.М. Бахтин, В.В. Виноградов, Е.И. Диброва, В.В. Морковкин, А.В. Морковкина, А.П. Чудаков и др.), который является «членом данного социума в определенный период его развития, обладает творческим воображением, характеризуется определенным культурным потенциалом, обладает выдающимисяэмоционально-оценочными качествами, знаниями и мнениями, образующими устойчивую личностную концептуально-мировоззренческую сферу деятельности, которая воплощается в активные потребности самоактуализации» (Диброва, 1996, 133; см. также Бахтин, 1986; Виноградов, 1961; Чудаков, 1992).
С языковой личностью связаны и параметры текстопорождения, прежде всего эпистемический (сознание), обусловленный способом субъективно-объективного восприятия реальности, личностным типом миропонимания и мировоспроизведения.
В лингвистике выработана трехуровневая функциональная модель, демонстрирующая реализацию художественного мира языковой личности в текстах (Морковкин, Морковкина, 1997, 39 и др.). Нанулевом, вербально-семантическом уровне структуры языковой личности реализуется владение языком социума, прежде всего словами в их узуальных значениях, системой ЛСВ (лексико-семантических вариантов) слова, степенью их употребительности и сферой употребления, то есть «Словарь языка писателя создает представление о единицах идиолексикона» (Леденева, 2000, 81).
На первом, лингво-когнитивном уровне в структуре языковой личности происходит формирование и преобразование индивидуального знания о мире, то есть «вырисовывается» авторская языковая картина мира (идиотезаурус (Леденева, 2000, 81)). В состав единиц этого уровня входят понятия, идеи, концепты (Апресян, 1995, 2, 349, 351). Опорными здесь становятся все проявления творческого начала, индивидуальные, необыденные черты языковой личности, отраженные в текстах. Именно здесь умственный акт оценки, отражающий субъективное восприятие предметов потребности, обусловливает выбор вариантных единиц и средств разного уровня языка для выражения предпочтений или отказов, одобрения или неодобрения языковой личности:
Ср.: положительная оценка —
Душа элегией объята,
В ней музыкальное саше:
То вкрадчивая Травиата.
Прильнувшая к моей душе(«Дюма и Верди»);
отрицательная оценка —
Кроткая, ленивая, ласково-покорная,
Скромно-миловидная пошлая мещанка.
Не могла увлечь меня вялая, повторная,
В каждом проявлении — скучная шарманка(«Зина»).
Средствами выражения лингво-когнитивного уровня языковой личности являются слова и парадигматические объединения (ЛСГ — лексико-семантические группы слов) как «упаковочный материал» концептуального содержания.
Прагматический (высший) уровень в структуре языковой личности позволяет осуществлять текстовую деятельность. К единицам высшего уровня относятся система духовных ценностей языковой личности, ее базовые установки и ориентиры. Такие эмотивные потребности, как любовь и ненависть, радость и гнев, надежда и сомнение, восхищение и возмущение, превознесение и пренебрежение могут становиться ключевой установкой автора, интенцией, определяющей отбор оценочных средств для воплощения художественного мира поэта или писателя. Формы проявления прагматикона (языка оценок) для каждой личности индивидуальны и своеобразны. Это и жанр, предпочитаемый создателем (для Северянина — лирическое стихотворение, а также многочисленные европейские жанры — рондель, кензель, квинтилла и др., не являющиеся специальным предметом анализа, но свидетельствующие, на наш взгляд, о значительном культурном багаже поэта — владении жанрами французской, испанской поэзии); и индивидуально-авторское фразеотворчество, и использование прецедентных имен — ономастикона (см. об этом — Морковкин, Морковкина, 1997, 67 — 68; Караулов 1987, 37, 88 и др.). Выбор слова в качестве средства эстетического и эмоционального воздействия также относится к способам репрезентации прагматикона.
Создание «полного портрета» языковой личности, системное описание ее идиостиля чрезвычайно трудно из-за сложности объекта исследования, необходимости соотношения синхронии и диахронии, полноты охвата всех созданных данной личностью текстов. Поэтому вычленение оценочного дискурса автора в его творчестве как характеристики индивидуального поэтического речемышления и его языкового выражения (на различных уровнях языковой личности) является предметом лингвистических наблюдений в данной работе.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |