На правах рекламы:
• Подарки - ювелирные изделия gcity08.ru/ зайдите на сайт!
"Колье принцессы" - сборник стихов
Один из первых и очень редких сборников Игоря-Северянина, изданных еще до его известности самим автором.
Тираж 100 экз. Нам ничего не известно о сохранившихся еще других экземплярах...
Интересно на обратной стороне обложки.
Самый достойный экземпляр в разделе "Антиквариат"
УВЕРТЮРА
Колье принцессы - аккорды лиры,
Колье принцессы - небес палаццо,
Колье принцессы, колье принцессы...
..."И будет дух мой над тобой
Помилуй, Господи, Всесветлый Боже,
И вознеси ее святую душу,
Даруй страдалице — любимой, милой —
Услышь мольбу мою и, веру множа
Ни доброго взгляда, ни нежного слова—
И все—невозможно! и все—невозвратно!
Спуститесь, как флеры, туманы забвенья,
1909. Август.
А.На-ой.
В светозарной душе белых лилий посев
Как расцвет золотист! как расцвет ее бел!
Без боязни сбирай белоснежный посев,
О, посмотри! как много маргариток -
Их лепестки трехгранные - как крылья,
Готовь, земля, цветам из рос напиток,
1909. Июль. Мыза "Ивановка"
Солнце всегда вдохновенно!
1909. Апрель.
Христос воскресе, Христос воскресе!
Светло целуйте уста друг другу:
Январь, старик в державном сане,
1910. Январь.
Мы познакомились с ней в опере, в то время,
1909. Ноябрь.
"Постигнуть сердцем все возможно,
Бесшумно шло моторное ландо
Хрустит от шин заносчиво шоссе,
Зизи, Зизи! Тебе себя не жаль?
Останови мотор! сними манто
Что до того, что скажет Пустота
1910. Февраль.
Это было у моря, где ажурная пена,
Было все очень просто, было все очень мило:
А потом отдавалась, отдавалась грозово,
Я встретил у парка вчера амазонку
Она обернулась, она посмотрела,
А рыжая лошадь под ней гарцовала,
Звенели ландыши во мху,
И было красочно везде
Была весна, был май - сам сон!
"...И время трет его своим крылом"...
Ш. Бодлер.
Сонет-nouveau.
Элен себе искала компаньона,
Хоть греза их, положим, без шиньона,
Пусть, пусть года - нещаднее пирата,
О, время, время! Смилуйся и сдобрись,-
Ты каждый день приходишь, как гризетка,
Дитя мое! Ты - враг ничтожных ролек,
Я одинок... Я мелочно осмеян...
Да, верю я глазам твоим, влекущим
Боги.
Во сне со мной беседовали боги:
И я сказал: вот флейты и корзины,
О, тайный лик! Ведь я тебя чеканил
С улыбкою вы станете считать их
Ариадниной мамочке.
Вуаль светло-зеленая с сиреневыми мушками
(1 апреля 1910 г.)
Так тихо-долго шла жизнь на убыль
Ему фиалки струили дымки
Но дерзновенье слепило кисти,
Цветов побольше на крышку гроба:
Не правда ль? - позорно дать руку тому,
Вот в том-то и ужас, что все это есть!
Когда же умрет он - бессильный, больной -
... Будь я мертвецом, я покинул бы гроб,
"Смерть над миром царит, а над смертью - любовь".
"Смерть над миром царит, а над смертью - любовь!"
У могилы твоей, чуждой душам рабов,
Он в душе у меня, твой скрижалевый стих!
Я склоняюсь опять, опечален и тих,
Кружевеет, розовеет утром лес.
(Символ)
Человек, заковавший свой разум
1907. Зима.
Предчувствие - томительней кометы,
Не каждому дано светлеть в нужде
Не верить ли в заветные приметы,
Как просветлел божественно во тьме ты!
Я вижу смерть, грядущую в звезде,
Она грядет, она уже везде!..
1910. Январь.
"Колье принцессы" - обратная сторога обложки
Содержание:
РЕКВИЕМ
СТАНСЫ
ЛИЛИИ ДУШИ
МАРГАРИТКИ
СОЛНЦЕ ВСЕГДА...
ПАСХАЛЬНЫЙ ГИМН
ЯНВАРЬ
СОНЕТ
ЗИЗИ
ЭТО БЫЛО У МОРЯ...
АМАЗОНКА
АМУЛЕТЫ
АРНОЛЬДСОН
ПРИЗРАК
ИЗ АНРИ ДЕ РЕНЬЕ
ТЕБЕ, МОЯ КРАСАВИЦА!
ВРУБЕЛЮ
МОНОЛОГ
РОНДОЛЕТ
РУССКАЯ
РЫЦАРЬ ДУХА
СЕКСТИНА
УВЕРТЮРА
Венки созвездий и ленты лье.
А мы, эстеты, мы - ювелиры,
Мы ювелиры таких колье.
Насмешка, горечь, любовь, грехи,
Гримаса боли в глазах паяца...
Колье принцессы - мои стихи.
Но кто принцесса, но кто же та -
Кому все гимны, кому все мессы?
Моя принцесса - Триумф-Мечта!
РЕКВИЕМ.
Витать на крыльях голубиных"...
М. Лохвицкая.
Царицу грёз моих, Твою рабу,
И освяти ее могилы ложе,
И упокой ее в ее гробу...
Великий Господи, в пречистый Рай...
А если я, Твой раб, любовь нарушу,
Своей немилостью меня карай.
Познать величие Твоих щедрот...
Господь, укрой ее! Господь, помилуй!
Услышь, о Господи, мой грешный рот...
В Твое сияние, внемли рабу:
Помилуй, Господи, Всесильный Боже,
Мою владычицу, Твою рабу!
СТАНСЫ
Всего, что бесценно пустынным мечтам...
А сердце... а сердце все просит былого!
А солнце... а солнце—надгробным крестам!
Несбыточней бывшего нет ничего...
И ты, вся святая когда-то, развратна...
Развратна!—не надо лица твоего!..
Спасите, укройте обломки подков...
Бывают и годы, короче мгновенья,
Но есть и мгновенья, длиннее веков!
Мыза "Ивановка".
ЛИЛИИ ДУШИ
"Лилии, лилии чистые,
Звезды саронских полей"...
М. Лохвицкая.
Расцветет для услад урожая,
И болотный туман испарится, осев,
Только солнце дохнет, урожая.
В светозарной душе - лилий белых посев,
И такая душа - всем чужая.
Помнишь? - днем лепестки перелили
Гаммой радуги звонкой, - но луч ослабел,
И померкли мелодии лилий.
А зарею опять тихий колокол бел,
Сердце златно лучи распалили.
Тот сбирай, кто - исчадье порока!
Пусть тебя не страшит окружающий зев:
Эта жатва не знает упрека...
Ты надменно пожнешь искупленья посев,
Но души не поймешь - как пророка!..
МАРГАРИТКИ
И там, и тут...
Они цветут; их много; их избыток;
Они цветут.
Как белый шелк...
Вы - лета мощь, вы - радость изобилья,
Вы светлый полк!
Дай сок стеблю...
О, девушки! о, звезды маргариток!
Я вас люблю...
"Всеобщий Ежемесячник", №1 (Янв.) за 1910 г.
* * *
Солнце всегда горячо!
Друг мой! Сольемся мгновенно:
Наше желанье - ничье.
Жизнь безнадежна и тленна,
Мигом трепещет плечо...
Солнце - как мы вдохновенно!
Солнце - как мы горячо!
"Сибирские отголоски" (г. Томск), № 2 за 1910 г.
ПАСХАЛЬНЫЙ ГИМН
Сон смерти - глуше, чем спит скала...
Поют Победу в огне экспрессий,
Поют Бессмертье колокола.
Последний нищий - сегодня Крез...
Дорогу сердцу к святому Югу! -
Христос воскресе, Христос воскрес!
ЯНВАРЬ
Садится в ветровые сани, -
И устремляется олень,
Воздушней вальсовых касаний
И упоительней, чем лень.
Его разбег направлен к дебрям,
Где режет он дорогу вепрям,
Где глухо бродит пегий лось,
Где быть поэту довелось...
Чем выше кнут, тем бег проворней,
Тем бег резвее; все узорней
Пушистых кружев серебро.
А сколько визга, сколько скрипа!
То дуб повалится, то липа -
Как обнаженное ребро.
Он любит, этот царь-гуляка
С душой надменного поляка,
Разгульно дикую езду...
Пусть душу грех влечет к продаже:
Всех разжигает старей, - даже
Небес полярную звезду!
"Голос Правды", № 1336 за 1910 г.
СОНЕТ
Когда Филина пела полонез.
И я с тех пор - в очарованья дрем,
С тех пор она - в рядах моих принцесс.
Став одалиской в грезовом гареме,
Она едва ли знает мой пароль...
А я седлаю Память: ногу в стремя, -
И еду к ней, непознанный король.
Влюблен ли я , дрожит в руке перо ль,
Мне все равно; но вспоминать мне сладко
Ту девушку и данную ей роль.
Ее руки душистая перчатка
И до сих пор устам моим верна...
Но встречу вновь посеять - нет зерна!
"Голос правды", № 1353 за 1910 г.
ЗИЗИ
непостижимое уму"...
К. Фофанов.
По "островам" к зеленому "пуанту",
И взор Зизи, певучее рондо,
Скользя в лорнет, чуть гнул колени франту...
И воздух полн весеннего удушья.
В ее душе - осколки строф Мюссэ,
А на лице - обидное бездушье.
Не жаль себя, бутончатой и кроткой?
Иль, может быть, цела души скрижаль,
И лилия не может быть кокоткой?
И шелк белья, бесчестья паутину,
Разбей колье и, выйдя из ландо,
Смой наготой муаровую тину!
Под шляпками, цилиндрами и кепи?
Что до того! - такая нагота
Великолепней всех великолепий!
Читано автором в концерте, 13 марта 1910 г. в зале Заславского.
ЭТО БЫЛО У МОРЯ...
Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла - в башне замка - Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.
Королева просила перерезать гранат;
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.
До восхода рабыней пробыла госпожа...
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.
АМАЗОНКА
Под звуки бравурной раздольной мазурки.
Как кукольны формы у синей фигурки! –
Наглея восторгом, сказал я вдогонку.
Слегка улыбнулась, раздетая взором,
Хлыстом помахала лукавым узором,
Мне в сердце вонзила дремучие стрелы...
Упрямо топталась на месте кобыла
И право не знаю, - казалось ли, было, -
В угоду хозяйке, меня баловала...
АМУЛЕТЫ
Как сребротканный колокольчик,
И белки, в шубках на меху,
Сгибали хвостики в колечки.
О, красота пушистых кольчик!
О, белок шустрые сердечки!
В могучий бравый полдень мая;
И птички трелили в гнезде,
Кричали утки как китайцы,
И, хворост радостно ломая,
Легко попрыгивали зайцы.
Любилось пламенно, но строго...
Был пышнокудр еще Самсон!..
Коляска, тройка и бубенчик...
К тебе знакомая дорога...
О, май! о, белочка! о, птенчик!
АРНОЛЬДСОН
Желая в заграничное турнэ.
Жан, встретясь с ней, сказал: "Je vous connais:
Вы - греза Гете и Тома: Миньона.
Я - все равно! - готов продлить свой сон...
Итак, Элен, Вы для меня - Миньона,
Чей образ воплотился в Арнольдсон".
Все ж Арнольдсон - конечная Сперата,
В ее душе святой огонь горит.
О подожди стирать слиянный образ
Двух гениев в лице одной Зигрид!
ПРИЗРАК
В часовню грез моих приходишь ты;
Твоей рукой поправлена розетка,
Румянцем уст раскрашены мечты.
А вдохновлять поэта - это честь.
Как я люблю тебя, мой белый кролик!
Как я ценю!.. Но чувств не перечесть.
Ты поняла, что ласка мне нужна -
Твой гордый взор так нежен, так лилеен,
Моя сестра, подруга и жена.
Меня к Звезде, как верю я в Звезду.
Я отплачу тебе своим грядущим
И за собой в бессмертие веду!
ИЗ АНРИ ДЕ РЕНЬЕ
Один струился влагой водорослей,
Другой блестел колосьями пшеницы
И гроздьями тяжелыми шумел.
Еще один - прекрасный и крылатый
И - в наготе - далекий, недоступный;
Еще один - с лицом полузакрытым;
И пятый бог, который с тихой песней.
Берет омег, анютины глазенки
И змеями двумя перевивает
Свой дорогой и драгоценный тирс.
И снились мне еще другие боги...
Вкусите от плодов моих простых,
Внимайте пенью пчел, ловите шорох
Смиренных ив и тихих тростников.
И я сказал: Прислушайся... Есть кто-то,
Кто говорит устами эхо где-то,
Кто одинок на страже шумной жизни,
Кто в руки взял двойные лук и факел,
Кто - так непостижимо - сами мы...
В медалях из серебряной истомы,
Из серебра, нежнее зорь осенних,
Из золота, горячего как солнце,
Из меди, мрачной меди, точно ночь.
Чеканил я тебя во всех металлах,
Которые звенят светло, как радость,
Которые звучат темно и глухо,
Звучат - как слава, смерть или любовь.
Но лучшие - я мастерил из глины,
Из хрупкой глины, серой и сухой...
И, похвалив за тонкую работу,
С улыбкою пройдете мимо них...
Но как же так? но что же это значит?
Ужель никто, никто из нас не видел,
Как эти руки нежностью дрожали,
Как весь великий сон земли вселился,
Как жил во мне, чтоб в них воскреснуть вновь?
Ужель никто, никто из нас не понял,
Что из металлов благостных я делал
Моих богов, и что все эти боги
Имели лик того, всего святого,
Что чувствуем, угадываем тайно
В лесу, в траве, в морях, в ветрах и в розах,
Во всех явленьях, даже в нашем теле,
И что они - священно - сами мы!..
ТЕБЕ, МОЯ КРАСАВИЦА!
Была слегка приподнята над розовыми ушками.
Вуаль была чуть влажная, она была чуть теплая,
И ты мне улыбалася, красивая и добрая…
Смотрела в очи ласково, смотрела в очи грезово,
Тревожила уснувшее и улыбалась розово.
И я не слышал улицы со звонами и гамами,
И сердце откликалося взволнованными гаммами.
Шла ночь, шурша кокетливо и шлейфами, и тканями,
Мы бархатною сказкою сердца друг другу ранили.
Атласные пожатия… рождения и гибели…
Отливы… содрогания… кружения и прибыли…
Да разве тут до улицы со звонами и шумами?!.
Да разве тут до города с пытающими думами?!.
Кумирню строил в сердце я, я строил в сердце пагоды...
Ах, губки эти алые и сочные, как ягоды!
Расстались… для чего, спроси… я долго грезил в комнате…
О, глазки в слезках-капельках, мои глаза вы помните?
Вы помните? вы верите? вы ждете! вы, кудесные!
Они неповторяемы мгновенности чудесные!..
Я требую настойчиво, приказываю пламенно:
Исчезни, все мне чуждое! исчезни, город каменный!
Исчезни все, гнетущее! исчезни, вся вселенная!
Все краткое! все хрупкое! все мелкое! все тленное!
А мы, моя красавица, утопимся в забвении,
Очаровав порывностью бесстрастное мгновение!..
ВРУБЕЛЮ
В душе, исканьем обворованной...
Так странно-тихо растаял Врубель,
Так безнадежно очарованный...
Лица трагически безликого...
Душа впитала все невидимки,
Дрожа в преддверии великого...
А кисть дразнила дерзновенное...
Он тихо таял, - он золотистей
Пылал душою вдохновенною...
В гробу - венчанье!.. Отныне оба -
Мечта и кисть - в немой гармонии,
Как лейтмотив больной симфонии...
МОНОЛОГ
Кто гибнет и верит, что можешь помочь ты...
Позорно и скучно, и странно... К чему -
Когда есть "летучие почты",
Конфетти и шпоры, и танцы, и лесть?
И в церковь внесут его прах охладелый,
Ты плакать, пожалуй, посмеешь!.. Иной
Подумает: "слезы души опустелой"...
Согнул бы законов природы кольцо
И все для того, для того это, чтоб -
Тебе плюнуть в лицо!..
РОНДОЛЕТ
Мирра Лохвицкая.
Он в душе у меня, твой лазоревый стих!
Я склоняюсь опять, опечален и тих,
У могилы твоей, чуждой душам рабов.
Я склоняюсь опять, опечален и тих.
"Смерть над миром царит, а над смертью - любовь!"
Он в душе у меня, твой пылающий стих!
"Смерть над миром царит, а над смертью - любовь!"
У могилы твоей, чуждой душам рабов,
Я склоняюсь опять, опечален и тих.
У могилы твоей, чуждой душам рабов,
И в душе у меня, твой надсолнечный стих:
"Смерть над миром царит, а над смертью - любовь!"
РУССКАЯ
Паучок по паутинке вверх полез.
Бриллиантится веселая роса;
Что за воздух! что за свет! что за краса!
Хорошо гулять утрами по овсу,
Видеть птичку, лягушонка и осу,
Слушать сонного горлана-петуха,
Обменяться с дальним эхо: "ха-ха-ха!"
Ах, люблю бесцельно утром покричать,
Ах, люблю в березах девку повстречать,
Повстречать и, опираясь на плетень,
Гнать с лица ее предутреннюю тень,
Пробудить ее невыспавшийся сон,
Ей поведать, как в мечтах я вознесен,
Обхватить ее трепещущую грудь,
Растолкать ее для жизни как-нибудь!
РЫЦАРЬ ДУХА
В строгих принципов духа кольчугу,
Этим к небу возносится разом,
Примыкая к почетному кругу.
Взявши меч справедливости в руки,
Что гимнастикой развиты веры,
Он идет под штандартом науки
Показать нам отваги примеры.
Ждет его не один уже недруг:
Смотришь, ложь подползает ехидной,
То соблазн на ретивом коне вдруг
Пристает к нему с речью бесстыдной.
Не смущается доблестный витязь,
На удар отвечает ударом,
Грозно кличет: "с пути расступитесь!"
И глаза его пышут пожаром.
Наказуя гордыней объятых,
Он - смиренных и правых защита.
Сердце светлое спрятано в латах,
И душа в них великая скрыта.
Да, мечи из Божественных кузниц
Обладают могучею силой
И, свободными делая узниц,
Палачам угрожают могилой.
г. Бобров, Воронежской губ.
"За Жизнь-Жизнь", № 3-4 за 1908 г.
СЕКСТИНА
Непознанной, но видимой везде.
Послушаем, что говорят приметы
О тягостной, мучительной звезде.
Что знаешь ты, ученый! сам во тьме ты,
Как и народ, светлеющий в нужде.
И измерять святую глубь кометы...
Бодрись, народ: ведь не один во тьме ты, -
Мы все во тьме - повсюду и везде.
Но вдохновенна мысль твоя к звезде,
И у тебя есть верные приметы.
Добытые забитыми в нужде?
Кончина мира, скрытая в звезде,
Предназначенье тайное кометы;
И ты, мужик, твердишь везде, везде,
Что близок час... Так предрешил во тьме ты.
Пророчески туманные приметы;
Они -костры, но те костры - везде...
Народный гений, замкнутый в нужде,
Один сумел познать мечту кометы
И рассказать о мстительной звезде.
И, если зло затерянный во тьме ты,
Пророк-поэт языческой приметы,
Мне говоришь об ужасах кометы,
Сливаюсь я с тобой и о нужде
Хочу забыть: к чему? ведь смерть везде!
Крылю привет карающей звезде -
Она несет конец земной нужде...
Как десять солнц, сверкай, звезда, во тьме ты,
Жизнь ослепи и оправдай приметы
Чарующей забвением кометы!
Читайте также: