Письма С. В. Рахманинову
1
10 марта 1926 г.
Toila, Orro, Estonie
Светлый Собрат!
Я вижу, Вы узнали о печали поэта, — я вижу это из поступка Вашего — поступка истого художника. Сердцем благодарю Вас за отвлечение на полтора месяца меня от прозы, за дарование мне сорока пяти дней лирического сосредоточия. В наши дни — это значительный срок, и я рад употребить его на создание значительных строф.
Любивший Вас всегда Игорь-Северянин
2
23 января 1939 г.
Poste Restante, Narva Yoesuu, Estonie
Светлый Сергей Васильевич! По совету Дм<итрия> Ал<ександровича> Смирнова, сообщившего мне и Ваш адрес, я пишу Вам, — простите за тревогу, — это письмо.
В 1918 г. я уехал с семьей из Петербурга в нашу Эстляндскую губ<ернию>, превратившуюся через год в Эстонию. До 1934 г. я объездил 14 государств, везде читая русским, везде кое-что зарабатывая. Конечно, очень скромно, но все же жить можно было. А с 1934 г. — ничего: ни заработков, ни надежд на них, ни здоровья. Ехать не на что, ехать некуда: везде ограничения, запреты, одичанье.
Кому теперь до поэзии?! На нее смотрят свысока, пренебрежительно; с иронией и изумлением. И даже с негодованием. Кратко говоря, смысл отношения читателя и слушателя таков: «Лентяи. Бездельники. Не умерли вовремя». Работать в русских периодических изданиях нельзя: их мало, и везде «свои». Я же к тому же «гугенот»: мне никогда никто не простит моей былой самостоятельности, моего эго-футуризма юности. Не кубо-футуризма размалеванных физиономий и желтых кофт, а именно «Ego», — то есть утверждения личности, если она, конечно, не вовсе безлична... Я живу чудом, Сергей Васильевич: случайными даяньями. Их все меньше и меньше. Они прекращаются, ибо люди уходят, а человеки не признают. Я живу в глухой деревне, на берегах обворожительной Россони, в маленькой, бедной избушке с женой и дочерью. Мы все больные, умученные, уходящие. Помогите же нам, Вы, Большой искусствик, «уйти» более или менее безболезненно. Невыносимо, свыше всяких сил обессиленных - умирать без конца! И не странно ли, не поразительно ли? — чем ужаснее жизнь, тем больше жить хочется, тем больше цепляешься за жизнь, все во что-то несбыточное веря и надеясь... без надежд! Читали ли Вы мои стихи, несколько лет назад посвященные Вам? Если хотите, я с радостью вышлю их.
Издавна Ваш
Игорь-Северянин
3
до 4 июня 1939 г.
Poste Restante, Narva Yoesuu, Estonie
Светлый Сергей Васильевич!
Я благодарю Вас от всей души за присланные мне $ 35. Этот Ваш дар явился для меня существенной поддержкой. В моем домике над Россонью висит несколько портретов обожествленных людей, мною боготворимых; среди них Н. А. Римский-Корсаков работы Серова. Сделайте радость мне — пришлите свой с подписью. Вы даровали мне три месяца жизни в природе: это такой большой срок по нашим временам!
К Вам с чувством большой и взволнованной признательности
Игорь-Северянин
4
до 4 июня 1939 г.
Poste Restante, Narva Yoesuu, Estonie
Мой дорогой Сергей Васильевич!
Радостно благодарю Вас за портрет Ваш с надписью. Посылаю Вам стихи, — для Вас воспринятые, — которые давно уже хотел (и был обязан) Вам переслать. Они вошли в книгу, изданную в Белграде в 1931 г.
Последняя книга моих стихов — «Очаровательные разочарованья», — к сожалению моему, а возможно и других, не окончательно эпохой обездушенных, издателя не находит, — и много лет лежит в письменном столе. По этой причине я не могу себе разрешить, — вот уже три года, — запечатлевать вновь неудержимо возникаемое: я слишком ценю и Поэзию, и свое имя.
С каждым новым днем я все ближе и неотвратимее приближаюсь к предназначенной мне бездне и, отдавая себе в этом отчет, осиянный муками, готовлюсь к гибели.
И вот мне хочется прежде, чем это совершится, еще раз от всего простого и искреннего поэтова сердца воздать Вам, прославленному, славу и честь за дарованные мне Вами три месяца жизни на этой Земле, такой мучительной, но и упояющей!...
Игорь-Северянин
Все они говорят об одном...
(Сергею Васильевичу Рахманинову)
Соловьи монастырского сада,
Как и все на Земле соловьи.
Говорят, что одна есть отрада,
И что эта отрада — в любви...И цветы монастырского луга
С лаской, свойственной только цветам,
Говорят, что одна есть заслуга:
Прикоснуться к любимым устам...Монастырского леса озера,
Переполненные голубым,
Говорят нет лазурнее взора,
Как у тех, кто влюблен и любим...
Тойла. 1927 г.
Игорь-Северянин
Комментарии
Рахманинов Сергей Васильевич (1873—1943) — композитор и пианист, автор известного романса на стихи Игоря Северянина «Маргаритки» (1909). Рахманинов знал стихи Игоря Северянина еще до выхода книги «Громокипящий кубок». Двоюродная сестра композитора, А. Трубникова, вспоминала:
«1912 год. Лето. Ночью мы приехали в Ивановку.
Тогда процветал Игорь Северянин, и Н. Н. Лантинг (Девуля, как ее звали) увлекалась его стихами и читала их. Сережа подвергал эти стихи свирепой критике, больше дразня Девулю, а она с жаром их отстаивала» (Воспоминания о Рахманинове: В 2 т. / Сост., ред., примеч. и предисл. 3. Апетян. 2-е изд.. доп. М., 1967. Т. 1. С. 149, 498).
Рахманинов восхищался колыбельной А. Н. Александрова на слова Игоря Северянина («Пойте, пойте»). Композитор Александров вспоминал: «Не могу удержаться от удовольствия рассказать, как я был польщен, услышав потом от известного пианиста И. А. Добровейна, что Сергей Васильевич играл ему и пел наизусть мои романсы, особенно восхищаясь колыбельной на слова Игоря Северянина («Пойте, пойте»)» (Александров А. Н. Мои встречи с С. В. Рахманиновым // Воспоминания о Рахманинове. Т. 2. С. 181).
М. С. Шагинян по прошествии многих лет вспоминала: «Рахманинов находился в те годы в зените своей славы. Концерты его каждый раз сопровождались потрясающими овациями, многие «рахманисты» ездили за ним из города в город, чтоб присутствовать на этих концертах. Публика часто до глубокой ночи сторожила его у подъезда, не давая ему выйти, а из большой черной наемной кареты, увозившей обычно Рахманинова домой, очень часто приходилось, с помощью городовых, вытаскивать забившихся в неё фанатичных поклонниц. <...>
Несмотря на его «западноевропейскую» внешность, крайнюю подтянутость, застегнутость, сдержанность, даже высокомерие, усугубленное очень высоким ростом, заставлявшим его глядеть на собеседника сверху вниз, мы всегда чувствовали в нем русского, насквозь русского человека» (Шагинян М. Воспоминания о Сергее Васильевиче Рахманинове // Шагинян М. Собр. соч.: В 9 т. М„ 1975. Т. 9. С. 371-374).
Известно, что Рахманинов оказывал материальную помощь в тяжелые годы жизни Северянина за границей. А. Формаков вспоминал о пребывании у Северянина в Тойле в 1926 г.: «Заодно показал и бланк очередного извещения Рахманиновского фонда из Нью-Йорка. Доллары из этого фонда приходили регулярнейшим образом — каждый квартал. Это у него была единственная постоянная статья дохода» (Формаков А. Встречи с Игорем Северяниным //Звезда. 1969. № 3. С. 178).
В коллекции В. Ф. Зеелера (Бахметевский архив, США) сохранилось адресованное ему письмо С. В. Рахманинова, в котором композитор упоминает о благотворительном взносе в пользу Северянина.
2. Я живу ~ с женой и дочерью. — С 1935 г. после разрыва с Ф. М. Круут Северянин жил с В. Б. Коренди и ее дочерью от первого брака в Таллине, а затем в Усть-Нарве.
Читали ли Вы мои стихи, несколько лет тому назад посвященные Вам? — Речь идет о стихотворении «Все они говорят об одном» (1927), вошло в книгу «Классические розы». Обстоятельства его написания точно неизвестны. Ю. Шумаков, ссылаясь на рассказ Б. Правдина, пишет, что «в 1926 году поэт побывал в Псковско-Печерском монастыре и стихотворение отражает впечатление от его посещения» (Сочинения, 446). Формаков описывает посещение Пюхтицского монастыря вместе с Северяниным, Фелиссой Круут и ее сестрой и приводит текст этого стихотворения.
4. Радостно благодарю Вас за портрет Ваш с надписью. — Архив Игоря Северянина, в том числе портрет Рахманинова с дарственной надписью и письма Рахманинова к поэту сгорели во время бомбежки в дни Великой Отечественной войны.
| Предыдущая страница | К оглавлению |