На правах рекламы:

Письмо отца Сергия Положенского в ЦГАЛИ СССР

Propst Sergius Poloshensky
Берлин, 12 февраля 1991

Уважаемые московские друзья, глубоко тронут вашим неожиданным вниманием к моему недостоинству. Посылаю вам 6 моих стихотворений, касающихся наших отношений с Игорем. В общем наша дружба продолжалась 12 лет. Потом мы разстались навсегда, разъехавшись в разные страны, и больше уже не встречались и никогда не переписывались. Книгу, которую вы получили, в сущности послал вам не я, а обманным образом выманила у меня Тамара Игоревна: взяла у меня якобы почитать и отправила вам как мой якобы подарок, о котором я сам ничего не знал. Но это, конечно, так и хорошо вышло. Книга уже в хороших руках, не потеряется, когда Тамара тут умрет. Ваш интерес к Игорю мне понятен, но моя фигура навряд ли может кого-либо серьезно заинтересовать. Стихи я писал главным образом тогда, когда был, как говорится, по уши влюблен в какую-нибудь девицу и ухаживал, намереваясь жениться. Но не вышло - сижу холостяком. Прочия темы я в стихах почти не затрагивал, кроме очень немногих случаев. Вообще пишу стихи очень редко: поэзотворчество все таки остается не моей стихией, как я и чувствовал с самаго начала. Но отдельныя стихотворения мне удавались, так что иногда (обычно очень недолго) я и сам начинал воображать себя поэтом. Но Игорь всегда причислял меня к разряду людей, только пишущих стихи.

Теперь я хочу поговорить с вами об очень серьезном. Когда мы были с Игорем вместе, я иногда пробовал заговорить с ним о Боге, о религии, о церкви. Но никогда не имел отклика. Он никогда не бывалъ вь церкви, никогда не исповедовался, никогда не причащался. И только один раз сказал мне насчет Евангелия, что это просто книга, исполненная противоречий, и больше ничего. Я видел, что заводить с ним богословские споры - дело совершенно безнадежное, я оставил всякую попытку. Когда я узнал, что он умер, я конечно сразу же записал его в наши синодики новопреставленныхъ и стал, как мог за него молиться.

Однажды вижу сон. Большая прямоугольная зада: четыре стены, пол и потолок, больше ничего. Стены все из какого-то гладкого камня мебели никакой, освещение только из щели в стыке между стеной и потолком - довольно слабое. Обстановка мрачная. Вдруг вижу, с противоположной стороны зала идет ко мне Игорь. Вытянутый во весь свой высокий рост, в застегнутом на все пуговицы черном длинном (ниже колен) сюртуке, с лицом человека, предельно измученнаго какими-то страданиями, видимо, почти превышающими силы человеческия, и все таки сохраняющаго свою гордыню, свое непоколебимое противостояние кому-то в гордыне. Подходя ко мне, он, едва выговаривая слова от явных страданий, как-то процеживая их сквозь зубы, говорить мне: "0. Сергий, Вы напрасно молитесь обо мне. Я чувствую себя прекрасно и ничего другого для себя не желал бы". Все понятно. Гордым. Бог противится. И их место, где-то по соседству с диаволом. Это - предельный ужас. Я не могу вспомнить этаго сна безь слез.

Призываю всех вас, православных и католиков, протестантов и всех сортов сектантов, верующих и безбожников - молиться о упокоении души раба Божия Игоря, подавать записки в церквах для поминовения его в алтаре. И вообще молиться, молиться и молиться. Это главное сейчас для Игоря. Его земная история - пустяки.

Желаю вам от души всего наилучшего. Спасибо за внимание ко мне, за присланную книгу.

Да благословить вас Бог и да поможет вам во всем.

Сергий Положенский.

Примечание. Я появился в Тойле в ноябре 1919 года. Вскоре же познакомился и с Игорем. При ближайшем знакомстве (одно время мы жили с ним вместе на одной квартире), он предложил мне вступить в его свиту как короля поэтов. До сих пор в его свите состояли: Принц Лилий - Александр Карлович фон-Эссен, Принц Сирени - Борис Николаевич Башкиров И Принц Нарциссов - Борис Васильевич Правдин. Предложил мне выбрать цветок. Я, конечно, выбрал розу. Игорь поморщился ("шаблон"!), но ничего не сказал. Так и осталось.